Стрелков и Бородай - карты раскрыты

Расскажите, как вообще появился этот знаменитый псевдоним «Стрелков» и отчество «Иванович»?

Ну, Вы же понимаете, что Игорю Ивановичу никогда не хотелось быть «Игорем Всеволодовичем Гиркиным»?

Потому что Гиркин — это «еврейская фамилия»?

Ну, конечно. «Подозрительная», по крайней мере. А как вы хотите? С таким экстерьером трудно быть «коренным дроздовцем». Поэтому в общей компании Игорь всегда был мишенью для шуток. Добродушных, конечно. Но, шуток про себя «полковник Стрелков» не понимает и не любит.

А он стал «Стрелком» в Донбассе или еще раньше?

В Чечне. В заключение нашего, на мой взгляд, слишком затянувшегося разговора об Игоре Гиркине-Стрелкове, хочу сказать следующее: мне очень его жалко. Он сумел зубами вырвать у истории свой шанс стать народным героем. Но, несмотря на опыт реконструктора, не выдержал до конца предназначенной ему роли. Достойно уйти не смог. И сейчас стремительно превращается в мужской вариант покойной Валерии Новодворской. Он уже более полугода сидит в Москве и истошно, как крачка, орет. Он льет грязь на всех своих соратников, кроме личного окружения. И если бы он «поливал» только нас — «отставников ДНР»: меня, Антюфеева, Безлера, Хмурого (ему тоже «на орехи» досталось) и других. Некрасиво, конечно, но история нас рассудит. Но он «разоблачает» и тех, кто сейчас укрепляет республику и воюет за нее: Захарченко, Кононова, Пургина. Захарченко, вон, уже второй раз ранен за эту войну. Игорек за всю свою военную карьеру — ни разу (новгородские посиделки на немецкой мине — явно не в счет).

Он «разоблачил» даже организацию референдума в Крыму, хотя не имел к ней никакого отношения. Он противоречит реальности — уже полгода вопит о «сдаче Новороссии», хотя республики продолжают держаться и укрепляться. Он пытается дестабилизировать положение, в них подпитывая внутренние деструктивные силы (мифические органы власти Новороссии) и обещая «вернуться и перевешать всех предателей». Он жестко критикует военное строительство в республиках, а их вооруженные силы между тем закрывают дебальцевский котел. Игорек из Москвы недоволен — они «плохо» отвоевывают те территории, которые он так «красиво» в свое время сдал. Конечно, в этом потоке лжи и нелепостей он, прежде всего, топит себя сам. Но приходится констатировать факт — Игорь Стрелков уже давно воюет в информационной войне на стороне противника. Он делает это невольно, руководствуясь собственными, сугубо личными, мотивами. Но, это мало что меняет.

Нуждается в констатации и еще один факт. Игорю за последние месяцы кое-что удалось. Он таки стал политической фигурой федерального масштаба. Хотят это замечать в Кремле и на Старой площади или не хотят. Другое дело, что политик он не просто оппозиционный, а крайне деструктивный. Его расчет прост: в стране кризис, власть долго не продержится, и в неизбежной гражданской войне Игорь Гиркин-Стрелков возглавит часть «патриотических сил» и станет диктатором того, что останется от России. Лично я думаю, что шансы на осуществление этой простой программы совсем минимальные. Но, к сожалению, они, все же, есть. Я думаю, некоторые читатели зададутся вопросом — а так ли уж плох этот вариант? Плох. Хотя бы потому, что, во-первых, реализация Игоря Стрелкова как полноценного политического лидера возможна только через кровавую гражданскую войну. А во-вторых, диктатор из Игоря получится очень низкого качества.

Александр Чаленко

Фото: Пресс-центр «Новороссия» / Игорь Старков

Экс-премьер-министр ДНР Александр Бородай рассказал в эксклюзивном интервью «Актуальным комментариям» о мифе Стрелкова, роли «варягов» в правительстве народных республик и о том, что будет с проектом Новороссия дальше.

— О вас ничего не было слышно несколько месяцев после ухода с поста премьер-министра Донецкой народной республики, с чем это связано и почему сейчас вы вернулись в публичное пространство?

— Это было связано со спецификой моей работы. Дело в том, что я на самом деле не цинично отношусь к Донецкой народной республике и никогда не считал, что ДНР и моя роль в ее истории являются поводом для какого-то самопиара. Собственно, и функционал мой как советника не был связан с необходимостью выступлений перед прессой. Когда я был премьер-министром ДНР, то должен был делать официальные заявления и выступать на пресс-конференциях. С тех пор, как я оставил этот пост, передав его Александру Захарченко, слава богу, я перестал нуждаться в такой степени публичности, и поэтому ничего для прессы не произносил.

Теперь ситуация изменилась, я покинул все официальные посты в ДНР, перестал быть генеральным советником правительства ДНР и снова являюсь частным лицом. На данный момент я вернулся к своему стандартному амплуа — эксперта, в том числе, и по вопросам жизни этого региона, двух непризнанных государств — ДНР и ЛНР, а для эксперта вполне логично выступать для прессы.

— То есть на посту советника у вас не было никакой формальной подписки о том, чтобы не делать публичных заявлений? Это было вашим личным решением?

— Никакой формальной подписки не было. Просто я считал, что это неуместно. Там сейчас возникают свои собственные, коренные лидеры, а я и многие другие из тех, кто приехал туда добровольцами воевать и помогать, не являемся коренным дончанами. И правильно, нам надо больше молчать и меньше себя пиарить. К сожалению, не все следуют этому правилу.

— Каким образом вы оказывали консультативную поддержку руководству ДНР и насколько учитывалось ваше мнение?

— Существенно, некоторый авторитет у меня имеется. Конечно, мы с Александром Захарченко прекрасно знаем, что телефонные разговоры — не всегда самый правильный способ общения. Но мы неоднократно встречались, и я всегда старался помочь в трудных вопросах. Могу рассказать один забавный момент, как мы однажды встретились в Москве с Александром Захарченко, они тогда вместе с Андреем Пургиным и представителями ЛНР прилетели из Минска очень уставшие, после бессонной ночи. Это вообще тяжелая работа — переговоры. Только так кажется, что работа легкая — чай-кофе попили, потом шампанского на фуршете, а на самом деле это огромное эмоциональное и физическое напряжение. Так вот, Саша меня в курилке полушутя спросил: «За что же ты меня так „подставил“?» Я ему: «В каком смысле?» А он: «Да, такая тяжелая работенка, куда тяжелее военного дела…». Я ему говорю: «Ну извини, так получилось, брат. Не то что я бы очень хотел на тебя это свалить, но так было нужно…»