Array Коллектив авторов - Быть чеченцем: Мир и война глазами школьников

Дом моего дедушки, который находился в поселке Катаяма, разрушен. В школе № 49 учился мой папа, потом я, но эта школа тоже пострадала от этой войны.

Теперь мы переехали, и я учусь в школе № 27. Недавно мы поехали на олимпиаду. Я и мои друзья попали под обстрел в самом центре города, где бывает много народа. Люди сразу разбежались, все были напуганы.

Я думаю, все люди, весь народ Чечни, который пережил войну в Чечне, запомнит это навсегда. И я хочу, чтобы те люди, которые прочитают это сочинение, поняли, что нам надоело жить среди разрушенных зданий, без света, без транспорта, без воды. Вечером, когда наши ученики учатся, они практически ничего не видят, утром то же самое — приходим мы в школу, ничего не видно, темно в классах.

Но теперь мой город Грозный постепенно возрождается, построены новые здания. Я надеюсь, что этот город будет когда-нибудь процветать.

Имран Сугаипов, Самашки, Ачхой-Мартановский район, школа № 3, 10-й класс

В тот год деревья долго стояли в зеленом убранстве, хотя близился ноябрь, а в это время в лесах, садах Чечни давно пора пылать листопаду. Было странно, непривычно ходить по ковру из зеленых листьев. Они шуршали под ногами, будто высушенные или замороженные.

Старожилы, знавшие эти приметы еще с давних времен, предсказывали беду — сирот много будет.

Беда не заставила себя ждать: декабрь принес Чечне войну — странную, страшную, перевернувшую представления о добре и зле.

Разрушенные дома, обгорелые здания, мусор, огромные ямы на дорогах — одни развалины.

Будто бы провели рукой и стерли все с лица земли.

Тут и одичавшие собаки, и люди, которым больше некуда идти, и, плюс ко всему, солдаты с оружием в руках, которые с утра до вечера ходят по домам в поисках новой жертвы, объясняя это тем, что делают проверки. Днем, несмотря на тяжелые условия жизни, сохраняется картина мирной жизни, но ночью…

Ну а что творится ночью?

Бомбежка, перестрелки, вся ночь проходит в ужасе: думаешь, вот-вот попадет в тебя, в твой дом или в близких людей. А выйдя утром на улицу, обнаруживаешь во дворе свежие осколки от вчерашних обстрелов и перестрелок. Ни одна ночь не проходит без жертв, бывают иногда целые семьи, убитые ночью неизвестными военными в масках или без масок.

А сколько пропадает людей! Их ищут родственники годами и не могут найти. И бывают счастливы, даже если найдут труп пропавшего. Надпись «здесь живут люди», сделанная мелом и красками на искореженных воротах уцелевших среди руин редких домов, мелькает и сейчас чаще других в разрушенном и сожженном городе. Бывали, правда, и другие надписи: «Уносить нечего, все разграблено». Но точнее слов «Добро пожаловать в ад!» не найдешь. Эта надпись была сделана на стене госучреждения при въезде в город.

Вот в такой страшной обстановке люди старались выжить.

В нашем родном селе Самашки во время первого штурма 1995 года, в апреле, 7–8 числа, мирные люди вывешивали белые простыни на воротах, давая тем самым знать, что здесь — мирные люди. Но многие из них не пережили штурма.

Только в первую русско-чеченскую войну Самашки штурмовали дважды: 7–8 апреля 1995 года и в марте 1996 года [34] В с. Самашки вечером 7 апреля 1995 года произошло столкновение подразделения федеральных сил с немногочисленной группой боевиков, не успевших уйти из села, в результате погибли несколько военнослужащих. На следующий день в селе была проведена карательная операция, в ходе которой, по сведениям «Мемориала», были убиты 103 мирных жителя (подробнее см.: Блинушов А. Ю. и др. «Всеми имеющимися средствами…»: Операция МВД РФ в селе Самашки 7–8 апреля 1995 г. / Результат независимого расследования Наблюдательной миссии правозащитных общественных организаций в зоне вооруженного конфликта в Чечне. М.: Правозащитный центр «Мемориал», 1995). . Многие жители села еще до начала военных действий покинули свои дома, бросили имущество, уходили в Ингушетию. Но были среди пожилых людей и те, кто верил в то, что мирных людей не тронут. Такие оставались сторожить имущество, дом. Их настигла горькая участь. По одной нашей Выгонной улице была вот такая страшная картина (нужно сказать, что ее пересекает центральная Грейдерная улица): в западной части улицы сожжены или разрушены бомбовыми ударами дома Товсултанова Умара, Мальсагова Вахи, Сугаипова Султана, Арснукаевой Асет, Баршигова Хамзата, Хархароевой Асмы, Хархароева Исраила, Салихова Умы, Паршоева Имрана, Паршоева Сайхана, Абаева Магамеда, Самбаевой Айшат, Амеева Зии, Исаева Султана, Исаевой Зулы, Сугаипова Али, Магомадовой Секимат, Тахаевой Хамсат, Ильясовых, Батырханова Магамеда, Амирова Зиявди, Товсултановой Зайбулы, Сугаипова Сулимана, Минаева Супьяна. Это только западная часть лишь одной улицы Выгонной.

Только из перечисленных дворов погибли: 1. Исупов Абдулла, 1921 г.р. — расстрелян; 2. Кабиров Захар, 1920 г.р. — сожжен; 3. Минаев Супьян, 1921 г.р. — сожжен; 4. Минаев Магамед, 1977 г.р. — расстрелян; 5. Солтаханов Ахмед, 1977 г.р. — расстрелян; 6. СугаиповАли, 1941 г.р. — сожжен; 7. Тахаев Ризван, 1961 г.р. — расстрелян; 8. Тахаев Ширвани, 1959 г.р. — сожжен; 9. Хархароев Хамзат, 1944 г.р. — сожжен; 10. Хархароев Ахмед, 1975 г.р. — сожжен; 11. Сугаипов Ризван, 1967 г.р. — расстрелян; 12. Товсултанов Али, 1944 г.р. — сожжен; 13. Хажбикаров Хизир, 1959 г. р. — расстрелян.

Это все люди, которые никакого отношения к войне не имели, оставались дома сторожить свое имущество. Из них Кабиров Захар и Минаев Супьян были ветеранами Великой Отечественной войны. В тот роковой для них день они были в орденах и медалях.

Крики заживо горящих Расуева Маду и его жены Кесирт слышала Батыргалдиева Зила, которая жила на следующей улице. «Они звали на помощь, — рассказывает Зила, — но я не могла выбраться из укрытия, меня ожидало то же самое». А в это время их сын Расуев Хасан был привязан к БТРу шнуром и проволокой. Вот как об этом рассказывает Хасан: «Я был привязан к БТРу… Они три дома проходят, поджигают. Покурят и дальше идут, отдыхают. Мы шли по улице Степной. На улице лежал убитый. В это время как раз одного русского вывели. Его солдаты спрашивать стали: „Русский? — говорят. — Ты что здесь делаешь?“ — „К другу приехал“. — „К чеченцу?“ — „К чеченцу, мы вместе служили“. — „А, так чечен твой друг?!“ — начали его бить. Побили, побили. Потом устали, отдохнули. Смеются: „Что ты приехал? Что ты здесь делаешь?“ — „Да вот, у меня документов нет. Мне жить где-то надо. Работать, помогать друг другу“. — „А, ты на чечена работаешь!“ Привязали его и еще двоих и погнали нас к станции, на переезд, тут нас отвязали.

Надпись „Здесь живут люди“ на воротах частного дома. Грозный, Чечня, 2004