Array Коллектив авторов - Быть чеченцем: Мир и война глазами школьников

То, что пережито в 2002 году, — бесчисленные зачистки [45] — это все заставило забыть пережитые две войны, высылку в Киргизию, оставило отпечаток на всю оставшуюся жизнь. И вот я пишу, думая: неужели нам придется пережить еще что-то худшее? И молю Аллаха, чтобы это не повторилось.

Вот такую роль сыграла моя семья в истории моего народа. Я не хочу, чтобы эта история повторилась, не хочу терять своих родных и близких людей. Не хочу видеть униженным и оскорбленным своего брата Якуба, не хочу видеть слезы на глазах моих сестер Хадижат и Мадины.

Малика Магомадова, Курчалоевский район, с. Гелдаган, школа № 1, 10-й класс

Мне скоро пятнадцать лет. Много это или мало? Не так уж и много, если сосчитать количество прожитых лет. Но очень много, если сосчитать то, что пришлось увидеть и услышать за последние годы. Я, чеченка, дочь чеченцев, гордящихся своим происхождением и принадлежностью к этому народу. Я — седьмое поколение семьи Гемы из рода Тумсой. Его сын Ола, сын Олы-Газимахма, а затем Магомед-Али и, наконец, мой отец Салам — мои предки.

На каждое поколение моих предков приходилась война. Геме досталась часть истории моего народа, относящаяся к шейху Мансуру. Его сын Ола жил в период Кавказской войны и погиб в 1860 году. Сын Олы-Газимахма видел действия карателей в 1877–1878 годах. Мой прадед, сын Газимахмы — Магомед Газимагомаев — вкусил «прелести» войны на полную катушку. Он вступил добровольцем в Чеченский полк Туземной дивизии, названной в России «Дикой», и сражался с немецкими войсками в Первой мировой войне.

По рассказам дедушки, Али Магомадова, у прадеда было много наград за проявленные храбрость и героизм. Магомед участвовал в разгроме вайнахскими полками Железной дивизии немцев. В архиве моей семьи хранится копия телеграммы Верховного главнокомандующего русской армии — царя Николая II — от 25 августа 1916 года, направленная генерал-губернатору Терской области господину Флеймеру. В ней говорится следующее: «Как горная лавина обрушился чеченский полк на Германскую железную дивизию. Он немедленно поддержан ингушским полком. В истории русского Отечества, в том числе и нашего Преображенского полка, не было случая атаки конницей вражеской части вооруженной тяжелой артиллерии — 4,5 тысячи убитыми, 3,5 тысячи взяты в плен, 2,5 тысячи раненых. Менее чем за 1,5 часа перестала существовать „железная дивизия“, с которой соприкасаться боялись лучшие воинские части наших союзников, в том числе и русской армии. Передайте от моего имени, от имени царского двора и от имени русской армии братский сердечный привет отцам, матерям, братьям, сестрам и невестам этих храбрых орлов Кавказа, положивших своим бессмертным подвигом начало концу германских орд. Никогда не забудет этого подвига Россия. Честь им и хвала. С братским приветом, Николай II».

Возможно, что царь Николай II и не забыл бы подвиги моего прадедушки Магомеда, от которого и идет моя фамилия — Магомадова.

Но началась революция, а за ней и Гражданская война в России. Бойцы Чеченского полка не пожелали участвовать в убийствах русских рабочих в Петрограде и вернулись домой, в Чечню.

Однако пожар революции горел и здесь. Мой прадед поверил обещаниям большевиков и принял участие в борьбе с контрреволюцией вместе с Асланбеком Шериповым, Николаем Гикало и их соратниками [46].

Но и окончание Гражданской войны не принесло покоя. Действовали банды мародеров и грабителей, с которыми пришлось сражаться и Магомеду Газимагомаеву.

По рассказам дедушки и моего отца, Магомед был в числе первых чеченцев, представленных к ордену Боевого Красного Знамени. Он работал затем директором санатория и на других должностях.

Но грянула беда в конце 30-х годов. Его арестовали, объявив «врагом народа», и он бесследно исчез. Лишь в 1961 году комиссия Верховного Совета СССР проверила его дело, полностью реабилитировала и сообщила, что Газимагомаев Магомед скончался в марте 1941 года в лагере, на острове Новая Земля [47].

А что же с дедушкой? Он не подлежал призыву в армию, и когда началась Великая Отечественная война, его, учителя, в армию не взяли. Однако после нескольких его заявлений его наконец призвали в армию осенью 1943 года. Там он вместе с другими товарищами прошел военную подготовку и ждал отправки на фронт. Однако в первые дни февраля 1944 года их часть построили и объявили, что армии нужны хлеб, другое продовольствие, поэтому нужно срочно засеять поля. Для этого всех чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев временно отправляют домой, и их вернут в армию после посевных работ.

Это оказалось подготовкой к выселению. 23 февраля 1944 года семья Магомадовых, как и все чеченцы, была выслана в Казахстан. Трудно описать, что творилось с людьми в пути и в первые годы на месте прибытия. Об этом много сказано.

В 1957 году семьи моих родителей вернулись в Чечню. Им казалось, что теперь все испытания позади.

И в моей семье вроде бы все было благополучно. Родители работали в школе. Сестры учились в университете и пединституте, братья — в школе. Я же в 1994 году училась в первом классе. И тут грянула страшная беда — началась война.

По телевидению показывали картины разрушений, гибели людей. И вот война подошла к нашему району. Я с братьями — учениками седьмого и четвертого классов, матерью и престарелой бабушкой, эвакуированной из Грозного, стала беженкой.

Мы отправились в село Хиди-Хутор Ножай-Юртовского района, наивно думая, что раз там нет войск Дудаева, то и стрелять туда не будут. Но мы ошиблись. Уже на второй день после нашего прибытия начались бомбежки и артобстрелы. На подходе к селу разбомбили колонну с беженцами, и десятки ни в чем не повинных людей были убиты и ранены.

Через несколько дней к нам пробился папа и вывез нас назад, в село Гелдагана. Там мы прожили всю первую чеченскую войну, прячась во время обстрелов и налетов авиации в подвалах.

Хорошо, что хоть дедушке не пришлось видеть весь этот ужас. Он скончался еще в 1990 году.

Закончилась эта война, и мы вздохнули с облегчением. Но в 1999 году вновь началась война.

Снова престарелая бабушка бежала из Грозного с моим братом Ахмедом, студентом университета, к нам, в Гелдагана. Находясь на окраине села, мы провели несколько месяцев в подвале, поставив там железную печь. Папа чуть не погиб, когда поехал в Грозный забрать хотя бы одежду бабушки. Ее дом был серьезно разрушен от попадания бомбы. Не стало крыши, окон, дверей, и лишь частично потом их дом удалось восстановить, чтобы можно было переночевать. Мы сделали это из-за постоянных просьб и жалоб 80-летней бабушки, просящей дать ей возможность хотя бы иногда ночевать в доме, где она жила десятки лет.