Array Коллектив авторов - Быть чеченцем: Мир и война глазами школьников

Высадив меня, он уехал, а я осталась ждать… Здесь еще получали гуманитарную помощь «чернобыльцы», и они меня подвезли со всем моим грузом.

Я уже успела пообедать: подогрев тушенку с картошкой. Ну и то дело, на худой конец. Теперь мыслю поехать в Грозный. Если бы Халима не заболела! Как бы нам было хорошо вдвоем. Помещение свободное, есть пища и вода, и даже газ. День продолжается. Что еще он мне принесет?

Ожидания не оказались напрасными. Тут же я собралась и поехала в ДК, где проходил съезд ингушского народа. Успела к перерыву, при выходе делегатов встретилась со знакомыми, но их было очень мало, так как люди моего поколения давно уже находятся на заслуженном отдыхе, а я вот мечусь из угла в угол в поиске средств к существованию.

Встретила здесь корреспондента газеты «Россия» Османа Гадаборшева, сидели рядом и слушали взволнованные речи выступающих. Осман тоже из Грозного, поэтому мы понимаем друг друга. При выходе из зала встретились с Русланом Аушевым. Со мной была Тамара Гантамирова, сейчас она работает ни ингушском телевидении главным режиссером.

Руслан поинтересовался: работаю я или нет. Спросил: куда бы я хотела пойти, а когда я сделала паузу, то предложил сам. Пойдешь в замы Госкомиздата. Я дала согласие.

Вот так закончилась суббота, 14 сентября 1996 г., которая началась со слезами на глазах. Завтра воскресенье. Хочу поехать в с. Знаменское, где я провела три месяца, будучи беженкой войны 1995 г.

Я полагаю, а Аллах располагает. Так что будет Дала аьннар… (что Бог решил. — Авт. ).

15 сентября, воскресенье, 9 часов вечера.

Утром, к 10 часам, поехала в Кантышево. Халима чувствует чуть-чуть лучше. Здесь я узнала, что должны приехать Лейла и Хава, а поэтому я отложила свою поездку в Грозный или Знаменское. Мы с Гиреем поехали в Слепцовское с тем, чтобы взять Фатиму и поехать в Алхасты к Макшарипу — предсказателю.

В первую очередь спросили о Башире. Сказал, что вернется обязательно. Дала бакъдолда из (Боже, пусть это будет правдой! — Авт. ).

Вернулись оттуда и уже застали приехавших Лейлу и Хаву. Халима улыбалась и радовалась, но чувствуется, сильно больна. Дала моаршал лолда цунна!

(Дай Бог ей здоровья! — Авт. ). И вот я опять «дома», уставшая, собираюсь спать. Прошел ливневый дождь с грозой.

Пять месяцев она скиталась по разным углам. Хотя ее положение было не из лучших, она металась от одних знакомых к другим, пытаясь помочь, чем может, делилась последним. Ничего не просила, но с благодарностью принимала помощь от других. «Ни на одну минуту она не забывала о сыне. Четыре года она искала его, ждала, что он вернется. Мать никогда не устает ждать. Но это была уже не та Лида — жизнерадостная, веселая, всегда улыбчивая. Войнаи потеря единственного сына наложили свой отпечаток на нее. А тут еще бездарные чиновники, с которыми она сталкивалась, их хамство и бездушие ранили и без того обугленное сердце», — говорит Марем Ялхароева.

Марем Ялхароева — заведующая отделом культуры общенациональной газеты «Сердало» — была знакома с Лидией Яндиевой с 1991 года. Марем приехала на радио по делам, там она и встретила ее. И с тех пор они часто встречались, общались, помогали, чем могли, друг другу. Марем сыграла в изменении жизни Лиды главную роль. Она уговорила поехать ее в Турцию, познакомила с Хасаном Бояном. Лида произвела на Хасана большое впечатление. Он сделал ей предложение, но Лида отказала. Хасан не принял отказа, попросил подумать, сказал, что будет ждать ее возвращения в Турцию. Тяжело, наверное, изменить свою жизнь, а уехать в другую страну, где основной массе населения ты чужая, еще тяжелее.

Недавно у нас в школе проходил концерт известного чеченского певца Расаева, он тоже вынужден жить за пределами Чеченской Республики. Расаев исполнял песню о Грозном. В ней звучали такие слова: «Мой город Грозный, я по тебе скучаю». Наши учителя, вынужденные уехать из него, не стесняясь нас, учеников, плакали.

«Сегодня уже 9-е октября. За это время съездила в Грозный, повидалась с внуком и Ларисой. Бусек ходит уже в школу, а Лариса болела, но тоже собирается выйти на работу. Не могу окончательно решить: как быть? Что делать? Боже, дай силы все это вынести. Что же с нами произошло? Отчего все это так случилось? Нет, нет не буду думать об этом. Все уже прошло, и нет возврата! Держись!»

Это последние строчки в дневнике.

В конечном счете она решила навсегда покинуть Родину. Она поехала в Турцию. «Спасение Лида нашла в Хасане Бояне (Тимурзиеве), сыне ингуша-мухаджира, эмигрировавшего в Турцию в конце XIX века, — говорит Марем Ялхароева. — За два с половиной года, прожитых в Турции, ее там полюбили как свою землячку. Многие в Турции удивлялись ее красоте в 60 лет и не могли поверить, что она пережила большое горе. С Хасаном Тимурзиевым (Бояне) Лидия жила хорошо. Он помогал семье ее сына, жившей в Грозном».

Она получила все, что ей так не хватало в жизни: внимание, сочувствие, заботу, ласку, нежность, любовь. В письме Геляевой она пишет, что «Хасан — Божья награда за то, что имела и потеряла». Но она, подобно цветку, увезенному на чужбину, тихо и незаметно увяла. 6 октября 1999 года она умерла. Не найдя покоя на Родине, она обрела его в Турции. Ее могила находится недалеко от дома, где она жила. Хасан Бояне часто навещает ее и, по словам Марем Ялхароевой, благодарит судьбу за то, что послала ему такую женщину. Пусть совместная жизнь их была недолгой, но эти два года, проведенных с Лидой, многое дали Хасану. В газете «Кабардино-Балкарская правда» за 30 октября 2002 года член Союза журналистов РФ, заслуженный работник культуры КБР Е. Геляева написала: «Последнее письмо пришло от Хасана. В каждой строчке он оплакивал мою подругу (Лиду Яндиеву), с которой был счастлив всего два года. Писал, что из-за переживаний за семью сына она не смогла поправиться после операции, да и сноха с внуками не спешила выезжать из Грозного».

В книгах я часто читала, что эмигранты пожилого возраста долго не живут. На первый взгляд они кажутся счастливыми, но воспоминания о Родине, грусть, тоска не покидают их. Наверное, в минуты отчаяния написала Лида в дневнике следующие строки: «…Грозный, Грозный, что ты наделал? Неужели тебя проклял Ермолов, когда основал в 1818 году? Скольких сыновей и дочерей ты сделал несчастными, разбросав по всему белому свету? А от скольких ты избавился? Это почти невозможно сосчитать. Зачем так жестоко и бесчеловечно?»

Это только судьба одной женщины, но как она схожа с судьбами тысяч, тысяч ингушей, многих тысяч россиян.

Мовсар Бачаев, Сунженский район, с. Серноводск, школа № 1, 10-й класс

В 1919 году в селе Верхний Наур Надтеречного района появилась на свет девочка, которую назвали Есимат. В семье Мазаева Хамзатхана и Балы было еще пять детей, и никто не знал, какое будущее ждет каждого из них. Есимат, по ее рассказам, росла болезненным ребенком. «Я никогда не играла на улице со сверстниками, а держалась возле матери, помогала ей в хозяйстве. Часто простужалась, а полученные ранки и ссадины долго не заживали. Лечение тогда было не ахти каким: мазали ссадины гусиным жиром, суставы натирали керосином… Я всегда переживала, что не могу быть, как все, живой и подвижной. А когда пошла в школу, узнала, что можно выучиться на врача, чтобы лечить себя и родственников».