Нурали Латыпов - 4.51 стратагемы для Путина

Итурупское месторождение — единственное, где рений выгодно добывать сам по себе, а не попутно с другими металлами. Вулканические газы выносят из недр до 20 тонн этого металла (по нынешним ценам — сотня миллионов долларов) в год. Но сейчас почти весь рений оттуда уходит с газами в атмосферу: на острове осело всего 10–15 тонн. Перехватить и переработать весь газ сможет только очень большая и сложная конструкция. Создать её можно только с использованием опыта многих разных отраслей химии. Поэтому сотрудничество РФ с Японией — скорее всего единственный для обеих стран способ добраться до громадного источника ценнейшего сырья.

Рений — лишь один из множества примеров ценности металлов, употребляемых в сравнительно небольших количествах. Редкие (и прежде всего редкоземельные — химически столь сходные, что в таблице Менделеева им отведена отдельная строка, словно вписанная в клетку лантана) металлы придают многим конструкциям свойства, не достижимые другими путями.

Приведём только один пример. В айпаде и оборудовании для его производства используется по меньшей мере 17 редких металлов (Apple держит в секрете конструкторскую и технологическую документацию, так что число может быть и больше): в литий-ионной батарее планшета используется лантан, в боковых магнитах для крепления смарт-крышки — неодим, при полировке стеклянной крышки экрана применяется оксид церия и так далее.

Кстати, с церием многие сталкиваются повседневно. Газовые зажигалки с электроискровым поджигом всё ещё не до конца вытеснили классические — бензиновые и газовые с кремнем. Но цилиндрик, откуда зубчатое колесо высекает искру, давно уже не делают из кремня: его заменил сплав железа с церием, искрящий несравненно сильнее и эффективнее.

Зажигалочные кремни — одно из самых расточительных применений редких металлов. Из высокотехнологичных конструкций можно вновь выделить даже мельчайшие примеси, дабы использовать их заново. Цериевые же искры пропадают в воздухе бесследно. Правда, церий — распространённейший из лантаноидов, так что его не слишком жаль. А вот всё остальное днём с огнём не сыскать: эти металлы потому и редкие, что нигде не скапливаются.

Чтобы извлечь редкие металлы из руд, где они встречаются только в качестве незначительных примесей, требуется сложная многоступенчатая переработка. Многие этапы её сопровождаются выбросами, опасными для окружающей среды.

Даже если работать не с исходной рудой, а с отходами процесса выделения более распространённых металлов (в этих отходах, естественно, концентрация редких металлов выше), всё равно нужно проделать ещё много манипуляций с соответствующими вредностями.

Китай, добиваясь роли «мастерской мира», охотно брался за всё, чего чурались страны побогаче. В частности, там создали громадные промышленные мощности по выделению редких металлов. Природу они, конечно, загадили основательно — зато постепенно руды и отходы, содержащие эти металлы, со всего мира стали свозить именно в Китай: там их выделение — как раз вследствие экономии на защите окружающей среды — обходилось дешевле.

В конце концов львиная доля предприятий, решающих эту же задачу в других странах, не выдержала конкуренции. Китай стал фактическим монополистом в отрасли: он обеспечивает по меньшей мере 95–97 % нынешнего мирового потребления первичных (а не выделенных из вторичного сырья) редких металлов.

Экономисты учат: монополия порождает злоупотребления. Китайская редкометалльная монополия — не исключение.

Для начала Китай резко ограничил поставку редких металлов в Японию — в знак протеста против её претензий на несколько тихоокеанских островов. Сами острова мелкие, зато их шельф изобилует всякими вкусностями вроде нефти. Посадить конкурента на голодный паёк — серьёзный довод в споре.

Правда, Япония не слишком пострадала: в ней есть целых три фирмы, специализирующихся на извлечении редких металлов из отслуживших своё изделий и деталей (и они в свою очередь монополисты в своём деле: например, американские переработчики электронных приборов не умеют извлекать эти металлы, а вынуждены продавать свои полупродукты японцам).

Зато следующий ход Китая затронул практически весь мир. Китай теперь вовсе не продаёт редкие металлы в чистом виде — только в составе изделий. Хочешь сделать что-то высокотехнологичное (а нынешнее поколение высоких технологий немыслимо без редких металлов) — делай в Китае.

Раньше Китай завлекал иностранных инвесторов только дешевизной рабочей силы. Но эта приманка не вечна: по мере развития экономики растут и потребности работников. Сейчас найти в Китае рабочего, согласного менее чем на $200 в месяц, уже довольно трудно. Сами китайские деловые люди постепенно переносят многие производства в Камбоджу, Вьетнам…

А вот монополия на дефицитное сырьё может длиться десятилетиями. Заводы по выделению редких металлов в большей части мира уже закрыты или перепрофилированы. Создать отрасль заново довольно трудно: за четверть века вынесения промышленности в страны с дешёвой рабочей силой запад отвык от грязных производств, и массовые протесты неизбежны.

Правда, США уже подали на Китай иск в ВТО: запрет противоречит правилам свободной торговли. Но Китай давно накопил опыт борьбы с подобными исками: он пользуется всем изобилием юридических зацепок, позволяющих затянуть рассмотрение на десятилетия. А там видно будет.

По слухам, отец реформ китайского социализма Дэн Сяопин сказал: у арабов есть нефть, у нас будут редкие металлы. Далеко глядел мудрец!

Вулкан Кудрявый на Итурупе может обеспечить нам и нашим потенциальным японским партнёрам решение рениевой проблемы. Но другие редкие металлы там не выбрасываются. Зато месторождение близ якутского посёлка Томтор содержит едва ли не всю редкую часть таблицы Менделеева. Из одной тонны тамошней руды можно в принципе получить редкие металлы и попутные полезные продукты примерно на $9000 (9/10 этой цены придётся на металлы).

Китай, естественно, всерьёз отнёсся к угрозе подрыва своей монополии. Как только было принято стратегическое решение разрабатывать томторскую руду, он предложил свои услуги в организации производства. По счастью, РФ не угодила в столь выгодную ловушку. В 2014-м году первый аукцион на право разработки томторского месторождения выиграло совместное предприятие российской государственной корпорации Ростех и российского же комплекса ИСТ, специализирующегося на прямых инвестициях в реальный сектор экономики.