Ж. Оганян - Афоризмы великих мужчин

Окончив лицей, Гейне служил в банкирской конторе, был приказчиком на бакалейном складе, комиссионером. Но в отличие от поэзии служба его тяготила его.

В 1819 г. Гейне поступил на юридический факультет Боннского университета, но увлечения философией и литературой не оставил. Очень любил творчество Шиллера и Байрона. Проучившись недолго в университете, перебрался в Берлин, где слушал лекции Гегеля. В 1821 г. вышел его первый поэтический сборник «Книга песен», а еще через два года — трагедии «Алманзор», «Ратклиф» и сборник стихов «Лирическое интермеццо». В 1825 г. он получил степень доктора права в Геттингенском университете и… полностью отдался литературной работе.

В 1826–1831 гг. Гейне издал прозаические «Путевые картины», в которых повествовалось о путешествиях по Германии. Затем уехал во Францию и остался там навсегда как политический эмигрант. Издал несколько книг о современном положении в Германии и французской политической и культурной жизни.

В конце 1830-х гг. Гейне стал революционным радикалом, проникнувшись социалистическими идеями (памфлет «Людвиг Берне», 1840). В 1843–1844 гг. он создал лучшие поэтические произведения — поэмы «Атта Тролль» и «Германия. Зимняя сказка». В них резко высмеивается немецкое филистерство, национализм, милитаризм и воспевается молодая революционная Германия. В это время Гейне подружился с К. Марксом, принимавшим участие в публикации его последней поэмы.

Из-за тяжелой болезни Гейне во второй половине 1840-х гг. отошел от политики, заметно ослабив литературную деятельность. В России его пропагандистами были М. Ю. Лермонтов, Ф. И. Тютчев, Н. Г. Чернышевский.

Умер Гейне 17 февраля 1856 г. в Париже.

В искусстве нет шестой заповеди.

Она выглядит как Венера Милосская: очень старая, без зубов и с белыми пятнышками на желтой коже.

Опиум — тоже религия. Между опиумом и религией существует большее родство, нежели большинство людей может себе представить.

Оскорбивший никогда не простит. Простить может лишь оскорбленный.

Остерегайтесь поощрять крещение среди евреев. Это всего-навсего вода, и она легко высыхает. Наоборот, поощряйте обрезание — это вера, врезанная в плоть; в дух ее уже невозможно врезать.

Позднейшие произведения истинного поэта отнюдь не значительнее ранних; нет, первый ребенок не хуже второго, только роды потом бывают легче.

От высокомерия богатства ничто не защитит вас — кроме смерти и сатиры.

Острить и занимать деньги нужно внезапно.

Первая добродетель германцев — известная верность, несколько неуклюжая, но трогательно великодушная верность. Немец бьется даже за самое неправое дело, раз он получил задаток или хоть спьяну обещал свое содействие.

Первый, кто сравнил женщину с цветком, был великим поэтом, но уже второй был олухом.

Переводчик по отношению к автору — то же, что обезьяна по отношению к человеку.

Перед смертью: Бог меня простит, это его ремесло.

Полек я именую ангелами земли, потому что самих ангелов называю польками неба.

Полемика способствует выработке дог-мата.

Польша лежит между Россией и — Францией.

Портрет автора, предшествующий его сочинениям, невольно вызывает в моей памяти Геную, где перед больницей для душевнобольных стоит статуя ее основателя.

Поэзия создала больше мучеников, чем религия. История литературы любого народа и любой эпохи — настоящий мартиролог.

Поэт, этот творец в малом, подобен Господу Богу и в том, что своих героев он творит по образу своему и подобию.

Превозносят драматурга, исторгающего слезы у зрителя; этот талант он делит с луковицей.

Прежде только гениальный еврей мог пробиться в парламент; но если уж такая посредственность, как Фульд, пробивается, значит, нет больше различий между евреями и неевреями.

Прелесть весны познается только зимою, и, сидя у печки, сочиняешь самые лучшие майские песни.

Пристать к Христу — задача для еврея слишком трудная: сможет ли он когда-нибудь уверовать в божественность другого еврея?

Прозаический перевод стихов — это чучело лунного света.

Просто удивительно, как в такой маленькой головке умещается такая масса невежества.

Прошлое — родина души человека. Иногда нами овладевает тоска по чувствам, которые мы некогда испытывали. Даже тоска по былой скорби.

Редко можно разглядеть трещину в колоколе, и узнается она лишь по звуку.

Слепой шарлатан на рынке продает воду, предохраняющую от слепоты. Он не верил в нее и ослеп.

Слуги, не имеющие господина, не становятся от этого свободными людьми — лакейство у них в душе.

Собака в наморднике лает задом.

Совершенство мира всегда адекватно совершенству созерцающего его духа. Добрый находит на земле рай для себя, злой уже здесь вкушает свой ад.

Страдание нравственное легче вынести, чем физическое, и, если бы, например, мне дали на выбор больную совесть или больной зуб, я избрал бы первое.

Странная вещь — патриотизм, настоящая любовь к родине! Можно любить свою родину, любить ее целых восемьдесят лет и не догадываться об этом; но для этого надо оставаться дома. Любовь к немецкой отчизне начинается только на немецкой границе.

Случайный визит в дом умалишенных показывает, что вера ничего не доказывает.

Смех заразителен, так же как и зевота.

Странное дело! Во все времена негодяи старались маскировать свои гнусные поступки преданностью интересам религии, нравственности и любви к отечеству.

Сущность музыки — откровение, о ней нельзя дать никакого отчета, и подлинная музыкальная критика есть наука, основанная на откровении.

Женская ненависть, собственно, та же любовь, только переменившая направление. Женщина — одновременно яблоко и змея.

Женщины знают только один способ нас осчастливить и тридцать тысяч способов сделать нас несчастными.

Женщины творят историю, хотя история запоминает лишь имена мужчин.

За тучными коровами следуют тощие, за тощими — полное отсутствие говядины.

Замечено, что священники всего мира — раввины, муфтии, доминиканцы, консисторские советники, попы, бонзы, — короче, весь дипломатический корпус божий, — отличаются фамильным сходством лиц, характерным для людей одного промысла.