Матвей Гречко - Легенды московского метро

Но затем в конце 1934 года произошло событие, во многом изменившее политику властей: был убит председатель Ленинградского горкома ВКП(б) Сергей Миронович Киров. И хотя современные исследователи сходятся в том, что причиной преступления была банальная ревность, в тридцатые официальной версией являлся антисоветский заговор. С этого момента НКВД стал уделять вопросам безопасности намного больше внимания, нежели раньше, усугубился и конфликт археологов с властями. Интересы науки и НКВД категорически не совпадали! Сотрудники госбезопасности вовсе не были расположены изучать подземные ходы столицы, и тем более раскрывать их для широкой публики. Наспех изучив расположение ходов, гэпэушники всегда отдавали распоряжения засыпать подземелья. Современные диггеры подтверждают: в окрестностях метрополитена, особенно в центре города, в районах, примыкающих к Кремлю, таких засыпанных ходов очень много. Стеллецкий возмущался, протестовал, даже не побоялся обратиться напрямую к Сталину — но все было бесполезно. Вскоре началась Великая Отечественная война, и москвичам уж точно стало не до истории и не до таинственной либереи. А потом московское метро чуть было не уничтожили.

То были страшные дни в жизни города, задуманный Гитлером блицкриг казался вполне реальным. Один за другим пали города Украины и юга России, Москву захлестнула паника, люди бежали из города на восток, бросая квартиры, вещи… Увозили лишь самое необходимое. Склады были открыты, и все мало-мальски ценное раздавалось жителям: уж лучше своим, чем врагу.

Это было 16 октября 1941 года — в тот день метро не работало, а Лазарь Каганович, десять лет назад сделавший доклад о начале его строительства, теперь подписал приказ о минировании и затоплении московской подземки.

Сталин некоторое время колебался. Его «Ближняя дача» была полностью подготовлена к взрыву, на Центральном аэродроме вождя ждали самолеты, а за Рогожской заставой — поезд. Существует легенда, что бывший семинарист в тот день даже посетил блаженную Матрону Московскую, спрашивая совета, но никаких подтверждений этому нет.

То ли по совету ясновидящей монахини, то ли просто вспомнив слова древней императрицы, что царская порфира — лучший саван, после дня колебаний Сталин отказался от бегства и решил остаться в столице. Приказ о взрыве и затоплении метро был отменен, разобранное оборудование было приказано в срочном порядке смонтировать обратно, и 7 ноября 1941 года на Красной площади состоялся один из самых знаменитых в истории страны парадов, с которого войска шли прямо на фронт. В тот день по личному указу Сталина были расчехлены и зажжены кремлевские звезды, убрана маскировка с Мавзолея Ленина, благо низкая облачность и снегопад препятствовали вражеским бомбардировкам.

А вот торжественное собрание по случаю праздника проводилось в метро — на станции Маяковская! Шестого ноября поезда на Маяковской не останавливались с самого утра. На платформе расставляли мебель и монтировали трибуну. После шести часов подогнали поезд, в котором был устроен буфет. Сталин приехал на заседание на другом поезде со стороны Белорусской, его точный маршрут неизвестен по сей день. Предполагают, что вождь воспользовался особой линией метро, секретной, выстроенной специально для него.

Впоследствии такие ветки «правительственного метро» получили название Метро-2.

Потом и другие станции закрыли и засекретили, превратив в бункеры для различных учреждений. Красные Ворота (Лермонтовская) была переоборудована под командный пункт Народного комиссариата путей сообщения. В связи с этим станция стала неким подобием призрака: поезда там не останавливались, перрон отгородили от путей высокой фанерной стеной. После войны еще долго уничтожали следы этой деятельности.

Станция Чистые Пруды (Кировская) приняла отделы Генерального штаба и ПВО страны. Кировскую выбрали из-за ее глубины — 35 метров!

На долгие месяцы и остальные станции московского метро превратились в огромное бомбоубежище. В недостроенных тоннелях и на перронах установили деревянные настилы и двухъярусные нары, оборудовали буфеты, места для хранения вещей. Обслуживали укрывающихся в метро людей метростроевцы. Работы им хватало: среди укрывавшихся от бомб были люди разные; подсчитано, что в то время в московском метро родилось 217 детей.

Подчас людям в метро грозили нешуточные опасности. Так, однажды бомбой повредило магистральную водопроводную трубу на площади Белорусского вокзала. Вода затопила вестибюль станции метро, проникла в машинный зал эскалаторов, прорвалась в торец станции… Огромными усилиями ее удалось откачать, и никто не погиб. Известен случай, когда после объявления воздушной тревоги при входе на станцию Динамо произошла давка, в результате которой пострадали не менее 10 человек.

При этом пассажирские перевозки не прекращались, но поезда ходили только до семи вечера. Ну а с мая 1942 года возобновилось и строительство новых линий. В те годы в Метрострой пришли работать тысячи женщин, ведь мужчины в основном были на фронте.

С тех пор метро не переставало строиться и расширяться. Сегодняшний Московский метрополитен охватывает почти всю Москву и частично — Московскую область. Если в начале своей истории метро осуществляло лишь 2 % городских перевозок, то теперь — более 50 %. Это самое загруженное метро в Европе и второе по загруженности в мире после метрополитена Токио. Следом идут метро Нью-Йорка, Сеула, Мехико и Парижа.

Кроме того, московское метро славится богатой отделкой многих станций. Его украшали художники, чьи полотна стали гордостью картинных галерей и продаются на антикварных аукционах за огромные деньги: Корин, Дейнека, Данько, Лансере — перечень фамилий далеко не полон.

Как уже говорилось, Московский метрополитен — это мир мистики и легенд. Подчас там случается такое, что разум отказывается верить в реальность происходящего. Очень часто пассажиров метро преследуют звуки, которые никак нельзя объяснить реальными причинами.

Третья колонна к центру на станции Рижская — это место некоего страшного события в далеком прошлом. Утверждают, что если встать совсем рядом, то слышно, как кто-то едва слышно зовет: «На помощь! На помощь!» А потом утробный рев — и все…