Александр Елисеев - Русские в СССР. Потерпевшие или победители?

К слову, становится более понятен яростный антисоветизм некоторых нынешних «белых борцов». Если Россия не погибла, то она так или иначе сохранила себя в формате советизма. А признать это им онтологически сложно. Именно в этом одна из причин яростных атак на советизм, а отрицание марксизма (совершенно верное в основе своей) – здесь дело второе, если только не десятое.

Мне представляется, что в 1917 году Россия и русский народ выступили в качестве субъекта, творца истории. Конечно, было бы совершенно нелепым утверждать, что за Лениным и Троцким пошло большинство русских. Вообще, большинство всегда политически пассивно и не имеет какой-либо четкой позиции, реагируя на произошедшее достаточно спонтанно. Но факт есть факт – миллионы русских пошли за большевиками. Причем речь идет прежде всего о рабочих, которые были тогда, в условиях вызревания индустриального общества, весьма авангардной и мобильной силой. У нас любят поговорить о том, как большевики проиграли на выборах в Учредительное собрание (об этом речь еще пойдет – ниже). Но ведь это в масштабах всей страны, а в центрально-промышленном районе они одержали убедительную победу, и это во многом предопределило их победу в Гражданской войне.

Очевиден и тот факт, что в конце Гражданской войны большинство все-таки признало власть РКП(б). Вспомним, что уже после разгрома П.Н. Врангеля, в 1921 году, Россия была объята пожаром крестьянской войны. Много написано о Тамбовском восстании, но подобных восстаний было множество. Они практически парализовали жизнь Советской России. И сибирские делегаты были вынуждены пробиваться на X съезд РКП(б) с боями. Но стоило только ввести НЭП и ликвидировать продразверстку, как крестьянская война моментально закончилась. Отношение к большевизму было по-прежнему сложным, но превалировать все же стала лояльность.

Итак, большевизм – это все-таки русский выбор. Хотя и не общерусский. Общерусского выбора тогда вообще не было.

Возникает вопрос – насколько этот выбор правилен, а насколько ошибочен – с точки зрения русского патриотизма и традиционализма. Если подходить к делу кабинетно, то большевизм, будучи одной из версий марксизма, – это очень плохо. Отмирание государства, собственности и семьи – это безусловное зло. И подобные базовые основы теории не могли не привести к левацким экспериментам на практике.

Но здесь сразу же стоит сделать одну важную оговорку. Лично я не вижу ничего такого страшного в том, что мы когда-то совершили сильнейшую ошибку – исторического и общенационального масштаба. (Поправить ее попытались в 30-е годы. Как раз именно в очищении партии от наиболее продвинутых интернационалистов-догматиков и проявилась русская субъектность. Но при этом сами носители этой субъектности во многом впитали в себя смыслы красного интернационализма.) Вообще, в плане исторического развития страшно, когда нация прекращает свое историческое бытие, все остальное – это проявление воли к жизни, ценное уже и само по себе.

Другое дело – куда эта воля направлена. Понятно, что и либеральный феврализм, и тоталитарный большевизм не правы, так сказать, с точки зрения политической онтологии. Но, как известно, в этом мире все относительно. И то, что кажется неправильным (причем совершенно оправданно) в одном ракурсе – выглядит совершенно по-иному – в другом. «Плохой» большевизм был наилучшим выходом в отношении еще более «плохого» либерализма. А вот чего-то «наилучшего третьего» тогда просто не существовало.

Если же покинуть поле «чистой теории» и обратиться к исторической практике, то мы увидим, что альтернативы большевизму не было. К слову, именно эта безальтернативность и привела многих убежденных антикоммунистов в лагерь сменовеховцев, национал-большевиков и евразийцев. Вот что пишет по этому поводу один из основателей евразийства П.Н. Савицкий в своем письме к национал-либералу П.Б. Струве (1921 год): «Представим, что большевиков можно свалить. Кто же их заменит? Вот тут-то и выступает, дополнительная к сформулированным Вами, посылка национал-большевизма, сводящаяся к существенно низкой оценке политической годности всех без исключения партий и групп, которые в качестве соперников большевиков выступают ныне претендентами на власть… Политическая годность большевиков резко контрастирует с неспособностью их соперников. И эта политическая годность, что бы ни говорили противники большевиков, сказывается на политическом положении страны… Если признать правильным вышеуказанную посылку о политической негодности претендентов, оспаривающих у большевиков власть, то нужно предвидеть, что вслед за падением большевиков волна народной анархии захлестнет Россию. В обстановке этой анархии выползут, как гады, самостийники – грузинские и кубанские, украинские, белорусские, азербайджанские. Создастся обстановка для интервенции, и чужеземцы по своему произволу определят форму этой интервенции. Россия падет и распадется не так, как «пала» и «распалась» к нынешнему моменту (т. е. фиктивно), а по-настоящему… Если бы на горизонте русской действительности появилась новая и действенная сила, концепция наша пала бы сама собой. Но поскольку этого нет, поскольку перед нами все та же давно знакомая обстановка, постольку чувство, которое Вы именуете «патриотической страстью», – именно оно и ничто другое – приводит к национал-большевизму» («Еще о национал-большевизме»).

Конечно, было бы очень неплохо, если бы большевикам противостояла мощная правонационалистическая сила, выдвигающая яркий идеал национального Русского государства. Но такой силы, увы и ах, не было. Правые, черносотенные силы «сдулись» еще накануне Февраля, а после него так и вообще были деморализованы. В белом тылу монархическое движение возродилось, но большинство крайне правых стояли на позициях непредрешенчества, как и вожди Белого движения. «Наиболее заметное место среди крайне правых организаций в легальном политическом спектре белого Юга занимал «Союз русских национальных общин» во главе с В.М. Скворцовым, – пишет историк Я.А. Бутаков. – «Союз» не предрешал будущую форму правления, признавая лишь, что она должна «соответствовать национальному правосознанию русского народа…» «Союз русских национальных общин» занимал первостепенное место среди организаций, наметивших в июне 1919 г. на собрании в Кисловодске образование правого блока. Кроме «Союза», там были представлены Национал-либеральная партия, общество «За Россию» и «Общество Прикарпатской Руси». Собрание наметило издание теоретического органа правого блока «Наш путь» (впоследствии «Русский путь»), но его выпуск так и не был налажен. Было также решено провести объединительный съезд русских партий… На съезде был фактически создан блок нескольких правых партий, однако это не было закреплено никаким формальным решением. Съезд в Ессентуках принял программную декларацию, в основных своих пунктах соответствовавшую платформе «Союза русских национальных общин». Указывалось, что будущую форму правления «установит Народное Собрание в соответствии с историческим укладом русской нации» («Русские националисты и Белое движение на Юге России в 1919 году»).