Андрей Буровский - Расправа над СССР – предумышленное убийство

СССР был страной интеллигенции… В том числе он был страной, в которой парадоксально сочетались признаки высокоразвитой индустрии и деревни XIX века. Общества очень передового и патриархального.

Это очень в духе интеллигенции – высокий уровень умственной жизни и культуры при низком уровне потребления. Интеллигенция нетребовательна к материальным благам, но требовательна к интеллекту и хорошему вкусу.

СССР был индустриальным, высокоразвитым государством. Но половина его населения бегала в дощатую будочку во дворе, про ванную комнату читала в книжках, а мыться ходила в баню.

В какой-то степени эта нищета народа организовывалась правительством: если недоплачивать людям, отводить поменьше средств на благоустройство и на товары народного потребления – больше можно кинуть на освоение космоса, а главное – на военно-промышленный комплекс (ВПК)… Ну, и самим себе больше останется.

Но ведь и население это скорее устраивало. Недавние потомки деревенских жителей, советские люди и не претендовали на многое. Тем более на протяжении их жизней становилось все лучше и лучше. Не так уж много было причин для недовольства.

Советский народ состоялся вполне в интеллигентском духе: как народ бедный и не требовавший многого. Но вместе с тем как народ, очень избалованный разного рода возможностями и привилегиями. Заработки американского или немецкого рабочего, инженера, учителя могут быть в десятки раз выше заработков советского… Но рядовой житель западного мира вряд ли поедет на очень модный курорт и не будет иметь квартиру из шести комнат.

Рядовой россиянин нередко отдыхал в санаториях на Черноморском побережье, а заведя пятерых детей, получал и шестикомнатную квартиру. Хорошие путевки на курорты доставались не всем, не всегда, становились предметом более или менее законного торга. Но получить их было совершенно реально.

При этом советский человек считал – ему полагается! Он имеет право получать часть государственного имущества, пользоваться тем, что имеет его государство. Это было даже удобно – не ответственно владеть, а вполне безответственно пользоваться, да еще требовать: дай! Мне полагается!

Советский человек всегда жил под покровительством могучего государства. С одной стороны, государство лишало его части свободы… И очень значительной части.

С другой стороны, государство брало на себя часть заботы об этом человеке… И тоже очень заметную часть.

Государство гарантировало образование, жилье, работу, образование, медицинское обслуживание.

Стало общим местом говорить о «дефицитной экономике». Верно! Всем и всего постоянно не хватало, костлявая рука дефицита все время хватала за горло.

Но, во-первых, хватало все-таки большинству и в большинстве случаев жизни.

Во-вторых, человек рождался, воспитывался и жил в мире, где у него есть некие неотъемлемые права. Ему должны! Даже если государство давало – но с каким-то условием, это воспринималось как невероятная несправедливость и злейшее ущемление прав.

Скажем, квартира… В Москве ее не давали, а давали, скажем, в Нижневартовске… А-аааа!!! Обидели!!!

Но квартиры – это вообще больная тема в СССР.

В СССР всегда получалось так, что судьба человека, его здоровье, образ жизни, образование – не его частное дело, а дело государственное и общественное. Человека бесплатно лечили и учили, давали жилье и следили, чтобы он читал газеты и книги. Он не просто имел право на что-то, его порой чуть ли не заставляли пользоваться этими правами.

Советский человек был как бы ребенком, а его родителем было государство. Оно ограничивало, ругало, наказывало, но кормило, одевало, заботилось, защищало.

Советский человек мало за что отвечал, но постоянно возмущался: мало дают! Не ценят! Не уважают! Мне полагается больше!

Эта детская позиция сама по себе очень комфортна, и от нее трудно отказаться. Для многих людей после 1991 года это стало самым трудным: отвечать за себя самому. Даже если люди стали жить богаче – они стали жить менее комфортно психологически.

Ведь взрослый живет менее комфортно, чем ребенок.

Поколения, испытавшие много различных ужасов, старались изо всех сил оградить от них новые поколения. Перестарались. Они и «воспитывали» больше, чем было бы полезно, и оберегали… от всего на свете. Притом все время ждали, порой и требовали уважения: они построили СССР! Они выиграли войну! Они во всех отношениях были лучше и крепче!

Похоже, что и правительство думало так же. Ведь члены ЦК пришли из страшненькой эпохи войн и пертурбаций, из эпохи Сталина. Пусть мы, пришедшие в мир позже, не узнаем лиха и не устанем благодарить тех, кто нам это все дал.

В результате получалось, что послевоенные поколения не живут собственной жизнью. Они доживают судьбы старших и притом обязаны им неукоснительным почтением. Разумеется, особой благодарности ни старшие, ни правительство не дождались. Молодежь же упорно старалась жить собственной головой, вызывая массу нареканий.

«Плохим» становилось вообще любое молодое поколение в СССР. «Плохими» и «не уважавшими старших» были и «стиляги» 1950-х, и любители длинных волос в 1960–1970-е… Менялись поколения, но не менялась схема отношений. Что характерно, мы ее не воспроизвели: среди тех, кому сейчас от 50 до 70, сравнительно мало тех, кто считает молодые поколения «хуже» их самих и возмущается поведением «неформалов» всех мастей.

В традиционном обществе люди не конкурируют друг с другом.

Конкурентами они становятся только при капитализме.

В СССР все были подданными могучего государства и почти не вступали в самостоятельные отношения друг с другом. Поэтому они и не конкурировали друг с другом. Конечно, какая-то конкуренция все же была, хотя бы конкуренция за должности. Государство организовывало конкуренцию там, где надо было получить особенно качественный продукт. Например, в авиационной промышленности и в ВПК один и тот же заказ давался двум или трем конструкторским бюро: кто выполнит быстрее и лучше. Но в целом конкуренции между людьми было немного.

Руководители государства рассматривались как устроители и организаторы жизни всего общества, «отцы родные», а не люди, сделавшие частную карьеру.

Газеты считались местом, где не могут помещаться непроверенные материалы, задевающие чьи-то интересы. Тираж газет и впрямь не зависел от того, что в них писалось, и качество публикаций было очень высоким.

Многим бывшим советским людям до сих пор трудно понять, что и начальство, и журналисты – это люди, сделавшие карьеру и работающие за деньги. Они до сих пор предъявляют к ним (и даже к предпринимателям) требования честности, порядочности так, словно они – служащие государства и должны работать на все общество.