Андрей Буровский - Нерусская Русь. Тысячелетнее Иго

Вне Руси, в самой Скандинавии известны рунические надписи, поминавшие русские дела. Надпись XI века – помянут воин, погибший на Руси. В двух текстах помянут «Хольмгард». В четвертой упоминается скандинавский купец, торговавший с Русью.

В самой Швеции Ладожское ярлство называли «Альдейгьюборг с прилежащими владениями его ярла», а всю Северную Русь – «Великой Швецией». Это опять полная аналогия с психологией эллинов: «Великой Грецией» в V–III веках до Р.Х. называли богатые греческие колонии в Южной Италии и на острове Сицилия.

До XI–XII веков скандинавы составляют заметную часть знати на Руси. Нет никаких признаков, что они обижали славян или сознательно не допускали в свой круг. Но тем не менее властвовали именно они. Даже удивительно, что следов этого варяжского засилья не так и много: в русский язык из древнешведского вошли разве что обозначения княжеской администрации: «гридь», «тиун», «ябедник». Еще слово «кнут» (knutr) – скандинавского происхождения. В общем, улов невелик.

А вот заимствований из скандинавских языков, «которые относятся к интеллектуальной и духовной жизни», в древнерусском языке нет [33].

Все же Русь была заметно культурнее скандинавов.

К XI–XII векам варяжское засилье иссякает. Потомки варягов никуда не делись, но сливались со славянами и чудью и все сильнее осознавали себя вовсе не эмигрантами с севера, а коренными местными жителями. В середине XII века это проявилось очень ярко: к Ладоге-Альдейгьюборгу подступило войско шведского короля.

Но Ладога не капитулировала, потомки варягов не открыли ворот шведам и не стали их «пятой колонной». Варяги Альдейгьюборга и их потомки встали на защиту общего государства вместе с чудью и славянами.

Так происходило много раз и в разных странах, на разных континентах: потомки переселенцев сливались с местным населением и выступали против стран, из которых пришли их предки. В XIX веке испанские колонисты в Латинской Америке воевали с Испанской империей не менее яростно, чем потомки индейцев… Да очень часто и различить было невозможно, кто где – испанцы смешались с индейцами, возникли народы мексиканцев и аргентинцев, которые говорили на испанском языке, но вовсе не осознавали себя испанцами.

Может быть, и в «Альдейгьюборге с прилегающими землями его ярла» происходило что-то похожее?

Все, конец. Потомки завоевателей и завоеванных слились в общем древнерусском народе. Настала пора национального русского государства?

Нет… Потому что уже в годы варяжского засилья росла и крепла новая сила. Подступали новые народы для покорения многострадальной Руси.

Даже чтобы «окраины Руси» платили дань киевскому князю, в IX–X веках предстояло немало потрудиться, – потому что до этого не только окраины, но и поляне платили дань степнякам. Становление Руси сделалось невозможно без решения «степного вопроса».

Не только в частной жизни, но и в политике тоже очень часто мы получаем от своих поступков совершенно не то, что ожидали. Вот Хазарский каганат пал под ударами войска князя Святослава в 967 году, добит Владимиром в 985-м. Блестящая победа! Но тут же выясняется – каганат был очень полезен для Руси… Он сдерживал движение в Южнорусские степи кочевников… Не стало хазар, и в эти степи потоком хлынули печенеги.

В Европе их называли «пацинаки» или «пачинакиты», в арабских – «баджнак». По мнению С.А. Плетневой, название «печенег» тюрками произносилось как «беченег» и происходило от тюркского имени Бече – легендарного прародителя печенежского племенного союза [34].

Печенеги начали с того, что «отблагодарили» Святослава, открывшего им путь на Южную Русь, в степи: в 968 году они осадили Киев. Уже на следующий год после падения Итиля!

Похоже, что громила хазар и искала кагана в плавнях нижней Волги только малая часть войска Святослава: сам он с основными силами стоял далеко, в Болгарии, и воевал с византийским императором. Киев же, когда к нему подошли печенеги, защищала лишь малая дружина да ополчение горожан.

Печенеги первый раз появились на Руси в 915 году, когда шли в поход на Византию. Как и венгры в 898-м, это были случайные «гости». Князь Игорь легко заключил с ними мир, а когда мир оказался непрочным, в 920 году Игорь опять воевал с печенегами. Легкие периферийные войны.

В 943 году Игорь заключил с печенегами союз для совместного похода на Константинополь. Но и это были битвы на чужой территории. Теперь же печенеги целенаправленно шли завоевывать и грабить Русь, в том числе Киев.

Если верить летописной легенде, княгиня Ольга в очередной раз проявила свою исключительную мудрость: в начавшем голодать Киеве она велела налить в колодцы киселя и молока и показала колодцы печенежским послам. «Видите? – сказали послам. – Нас сама земля кормит, мы можем сидеть в осаде сколько угодно». Но печенеги все же не ушли. То ли не очень верили в сказки, то ли рассчитывали взять город штурмом.

И тогда, чтобы подать известие Святославу, через лагерь печенегов из осажденного Киева смог пройти некий «отрок». Этот «отрок» (мы даже не знаем его имени!) спустился со стены в утреннем тумане; он так и шел через лагерь, все спрашивал по-печенежски, не видал ли кто его коня… Только когда храбрый юноша прыгнул в воды Днепра, печенеги сообразили, что к чему. Видимо, парень совсем неплохо умел говорить по-печенежски, что само по себе интересно.

Киевляне же с этим молодым киевлянином послали Святославу письмо такого содержания: «Ты, князь, чужой земли ищешь и о ней заботишься, а свою покинул, и нас чуть было не взяли печенеги». После чего Святослав вернулся и… в общем, если верить летописям, печенегам было больно вспоминать о его возвращении.

Но печенеги продолжали «благодарить» человека, который сокрушил их самого страшного врага, обрушил Хазарский каганат, допустил их в Южнорусские степи.

Сначала в Болгарии печенеги и венгры воевали на стороне Святослава с Византией, участвовали в битве 970 года под Аркадиополем. Каждое племя шло в бой как союзники, то есть под командованием своего вождя, построившись отдельно.

Но заключенный мир их не устраивал: печенеги и венгры хотели продолжать войну, а Святослав Игоревич и не имел сил для ее продолжения, и вообще вел совершенно другую политику. Он-то на Балканах не грабил, а строил свое новое государство.

Если верить летописям, а на этот раз их сведения подтверждаются и византийскими источниками, византийский император Цимисхий лично встречался со Святославом. Вожди враждующих армий с интересом посмотрели друг на друга… Не обошлось без угроз, но, похоже, Святослав и правда собирался вернуться. Очень возможно, останься он жив, Русь и Болгария объединились бы, и границы Руси состоялись бы в истории совершенно не такими, какими мы их знаем сегодня.