Михаил Барятинский - Сталинградское побоище. «За Волгой для нас земли нет!»

Осенью 1942 года немецкое командование считало, что большие потери в летних сражениях не позволят Красной Армии перейти в стратегическое наступление. В оперативном приказе № 1, подписанном Гитлером 14 октября 1942 года, утверждалось, что «русские в ходе последних боев были серьезно ослаблены и не смогут зимой 1942/43 годов располагать такими же большими силами, какие имелись у них в прошлую зиму».

Штурмовая группа ведет бой в развалинах цехов завода «Баррикады». Сталинград, октябрь 1942 года

Тем не менее, командование Вермахта не исключало возможности наступления советских войск на одном или нескольких участках фронта, хотя и считало, что это наступление не сможет иметь большого размаха. Что касается мест и времени возможных ударов, то немецкая разведка, введенная в заблуждение дезинформационными мероприятиями советского командования, давала руководителям Вермахта весьма противоречивую информацию. Если в начале октября она еще не отрицала возможности наступления Красной Армии в районе Сталинграда, то в последующем пришла к выводу, что «главный удар готовится и будет нанесен… на участке группы армий «Центр». В середине октября этот вывод был подтвержден другим документом, где отмечалось, что советское командование, очевидно, проводит подготовку крупной зимней операции против группы армий «Центр», которая должна быть завершена примерно в начале ноября. В конце октября, оценивая обстановку в полосе группы армий «Б», вражеская разведка утверждала: «…Противник не намеревается в ближайшем будущем предпринимать крупные наступательные операции на Донском фронте…» За неделю до начала контрнаступления командование группы армий «Б» выражало некоторую озабоченность в связи с возможностью наступления советских войск в полосе 3-й румынской армии. Однако оно не исключало, что удар может быть нанесен и западнее, из района Калача, считая, что «при этой неясной картине определить общие оперативные замыслы противника в настоящее время невозможно…».

Впрочем, выражением этой озабоченности стало лишь выделение примерно 15 ноября в резерв группы армий «Б» 48-го танкового корпуса Вермахта. В его состав вошли 22-я немецкая и 1-я румынская танковые дивизии. Корпус был развернут в тылу 3-й румынской армии.

Тяжелое пехотное 150-мм орудие sIG33 на огневой позиции. Сталинград, октябрь 1942 года

В конечном счете, немецкий генеральный штаб на основе многочисленных частных признаков все же установил значительное увеличение советских войск перед левым флангом группы армий «Б» и сделал вывод, что советское командование здесь решило начать зимнее наступление. Однако, по свидетельству бывшего начальника генерального штаба сухопутных войск генерала К. Цейтцлера, руководители Вермахта «все еще не знали, на каком участке растянутого левого фланга русские нанесут удар – на румынском, находившемся близ Сталинграда, на более западном итальянском или, наконец, на венгерском, который протянулся еще дальше на запад». Считая наиболее вероятным удар по румынской армии, Цейтцлер признается, что им так и не удалось установить день начала советского наступления. Что касается второго удара, из района южнее Сталинграда, то он для немецкого командования оказался совершенно неожиданным.

В ходе ожесточенных оборонительных боев летом и осенью 1942 года резервы Красной Армии в основном были израсходованы. Поэтому при подготовке наступления Ставке ВГК пришлось активно заняться их восстановлением и накоплением. В отличие от первого года войны, когда резервы создавались главным образом из вновь формируемых частей и соединений, осенью 1942 года их накопление шло прежде всего за счет вывода в тыл с фронта на доукомплектование общевойсковых, танковых, кавалерийских и артиллерийских объединений, соединений и частей. Так, например, в октябре 1942 года для пополнения резервов были вновь сформированы две стрелковых дивизии, четыре стрелковых бригады и три механизированных корпуса. В то же время в резерв Ставки были выведены с фронта 33 стрелковых дивизии и четыре стрелковых бригады, шесть танковых и три механизированных корпуса, 22 танковые бригады. Всего же с июля по ноябрь 1942 года в резерв для доукомплектования были выведены две танковые армии, 80 стрелковых дивизий, 53 стрелковые и 70 танковых бригад. Эти объединения и соединения планировалось подготовить к отправке на фронт с октября до середины ноября 1942 года.

Помимо направления в действующую армию из резерва частей и соединений в период подготовки и в начале контрнаступления под Сталинградом приходилось усиливать фронты маршевым пополнением, танками, артиллерией.

Как видно из таблицы, лишь треть маршевого пополнения, орудий, минометов и танков поступала под Сталинград. Вместе с тем на фронты Сталинградского направления было более 60 % резервных соединений. Только за два месяца (октябрь – ноябрь 1942 года) эти фронты получили 25 стрелковых и девять кавалерийских дивизий, шесть танковых и механизированных корпусов, значительное количество артиллерийских частей. На это же направление были перебазированы два смешанных авиационных корпуса (384 самолета) и авиация дальнего действия. После усиления фронтов Сталинградского направления в резерве Ставки ВГК еще находились в стадии формирования и укомплектования управления пяти общевойсковых и одной танковой армий, 20 стрелковых дивизий, пяти танковых корпусов и ряд других частей и соединений. Они предназначались для участия в боях на последующем этапе кампании.

Минометчики обстреливают немецкие позиции из 50-мм ротного миномета. Сталинград, ноябрь 1942 года

Таким образом, новый подход в вопросе формирования и накопления резервов, осуществленный накануне стратегического контрнаступления, позволил значительно усилить фронты Сталинградского направления, что во многом предопределило успех советских войск не только в Сталинградской наступательной операции, но и во всей зимней кампании 1942–1943 годов.

Расчет пулемета «максим» поддерживает огнем штурмовую группу. Сталинград, ноябрь 1942 года