Сергей Кремлев - Россия за Сталина! Вождь народа против жуликов и воров

Нет, в каждом случае Сталин был абсолютно прав!

Спору нет, строительство Днепрогэса было одним из пунктов плана ГОЭЛРО, принятого еще в 1920 году. И когда Днепрогэс в 1932 году вступил в строй, он сразу же смог обеспечить новую мощную промышленность Запорожья и всего Приднепровья.

Однако в начале 1926 года форсировать начало строительства было ни к чему — использование мощной гидростанции для бытовых нужд было бы стрельбой из пушки по воробьям, и постройка Днепрогэса должна была быть согласована с общими задачами индустриализации.

В 1929 году был принят первый пятилетний план на 1929–1932 годы, и к 1932 году потребность новой экономики Украины в электроэнергии должна была резко возрасти. Вот к этому сроку и надо было иметь Днепрогэс, из этого и надо было исходить при определении сроков начала строительства.

Ренегаты-историки, составлявшие помянутый выше сборник писем, утверждали, что Сталин-де выступал против проекта Днепровской станции «не в последнюю очередь потому, что к делу был причастен Троцкий». И это был явный намек на то, что Сталин-де был мелочным склочником, способным ради амбиций пренебречь интересами государства.

Но все было не так, а подтверждение этому мы находим в… том самом сборнике писем! В письме из Сочи от 9 августа 1925 года Сталин, среди прочих вопросов, писал Молотову:

«2) Насчет Днепростроя. Я несколько волнуюсь, потому что дело это пахнет сотнями миллионов. А его хотят решить с маху. Надо принять предупредительные меры, пока не поздно, при этом надо постараться, чтобы интересы дела не страдали, не останавливаясь перед тем, что, может быть, Дзержинский и Тр(оцкий) будут несколько обижены…»

Как видим, реальный Сталин был весьма чуток к чувствам коллег. А тревожился он резонно, потому что в 1925 году (Троцкий «рвался в битву за Днепр» уже тогда) начинать дорогущую стройку было рано.

И в 1926 году начинать ее тоже было рано. Лишь в марте 1927 года был образован Днепрострой — крупнейшая строительная гидроэнергетическая организация СССР, и затем все возрастающими темпами стало разворачиваться строительство Днепрогэса.

Троцкий и в 1921-м, и в 1925 году все мнил себя, говоря словами Сталина, ибсеновским героем, но на всестороннюю и реалистичную оценку ситуации способен не был.

В отличие от Сталина.

Троцкий до самого своего выдворения из СССР в 1929 году мыслил категориями «мирового пожара», а Сталин, как и Ленин, был занят строительством новой России. Ленин задумывался об «очередных задачах советской власти», Сталин 23 августа 1921 года в опубликованной в «Правде» статье «Партия до и после взятия власти» писал:

«Из партии переворота… РКП превратилась в партию мирного строительства…

Раньше… работа партии была по преимуществу критическая, а критиковать легко… Теперь партия не может обойтись без знатоков дела; наряду с использованием старых специалистов, она должна выработать своихзнатоков: формировщиков, снабженцев, операторов (по военной линии), продовольственников, сельскохозяйственников, железнодорожников, кооператоров, знатоков индустрии, внешней торговли (по хозяйственной линии). Без этого строить нельзя…»

В декабре 1921 года Сталин публикует в «Правде» небольшую, но, как всегда у него, точную и продуманную статью «Перспективы». Клеветники на Сталина — тогдашние и нынешние — утверждают, что Сталин-де зарабатывал себе авторитет, прибирая к рукам «партаппарат», но в действительности Сталин становился все более уважаем в партии и в стране именно в силу своего неизменно верного взгляда на ситуацию, на перспективы и, главное, на практические задачи текущего и будущего дня.

А то, что Сталин умел верный взгляд претворить в верное решение и затем — в верные действия, лишь усиливало исключительно сильное впечатление, которое Сталин производил на всех тех, кто был склонен делать дело, а не дискутировать ради дискуссий и произносить пылкие речи ради пылких речей.

С 27 МАРТАпо 2 апреля 1922 года в Москве работал XI съезд РКП (б), а 3 апреля пленум ЦК избирает Сталина Генеральным секретарем Центрального Комитета партии.

Это было уже признание первостатейного значения товарища Сталина как политика и второго — после Председателя Совета Народных Комиссаров РСФСР товарища Ленина — вождя России.

Впереди было много работы, и все, не исключая, естественно, Сталина, были уверены, что это будет напряженная работа по преобразованию страны, которую, по словам Ленина, большевики убедили и которой теперь надо было управлять.

Относительно успешности этой работы сомнения кое у кого уже начинали, правда, возникать, Особенно троцкисты упирали на необходимость распространения революции за пределы России как на единственную возможность сохранить Советскую Россию.

Ленин же, Сталин и примыкающие к ним люди дела были уверены, что лучшим способом сохранить советскую власть в России является построение сильной социалистической России.

Разногласия возникли, и особой надежды на их скорое исчезновение не наблюдалось. Тем не менее, так или иначе, никто не сомневался в том, что должен возглавлять государственную работу по всем направлениям жизни общества Ленин, и только Ленин.

И до революции признанный лидер и, собственно, основатель партии большевиков, Ленин за годы революции и Гражданской войны лишь упрочил свое лидирующее положение. Причем упрочил самым убедительным и естественным образом: не прилагая специальных к тому усилий, он всей своей идейной и практической деятельностью показал, что у России нет равного ему (о превосходстве — вообще не разговор!) политика и социального реформатора, способного вести российский государственный «корабль» через те несомненные штормы и бури, которыми должен был отличаться XX век.

Ленин был признанным вождем, и даже самые ярые приверженцы Троцкого, включая самого Троцкого, не рисковали оспаривать этот неоспоримый факт.

Но вскоре прозвучал первый тревожный «звонок» — 23 мая 1922 года Ленин уехал на отдых в Горки, а 25 мая у него случился первый приступ болезни, Были частично парализованы правая рука, правая нога и расстроилась речь.

К середине июня наступило улучшение. 11 июля Ленин впервые смог принять гостя для деловой беседы, и этим гостем был Сталин, а в августе они встречались уже четыре раза.

15 сентября 1922 года Сталин в, насколько мне известно, первый и последний раз выступил в качестве «чистого» журналиста-репортера. После встречи с Лениным 12 сентября он, по просьбе редакции, написал и опубликовал в «Правде» заметки «Ленин на отдыхе».

При этом репортерский дебют (впрочем, он же — и финиш) Сталина вышел вовсе не «комом». Сталин сумел выделить главное, для читателя интересное, и написал о Ленине живо, динамично, по-журналистски наблюдательно.