Олег Козинкин - Мировой заговор против России

Однако прямо доказать вину Жукова и сегодня сложно — проще на дурака с инициативой списать его действия. И думаю, точно так же не мог прямо обвинить Жукова в сознательной измене и Сталин — Жуков претворял в жизнь дурное планирование Тимошенко и Мерецкова, в котором летом 41-го еще надо было разобраться.

Возможно, что Жуков, запомнившийся японцам как человек, надравший задницу на Халхин-Голе, потому и был оставлен на свободе Сталиным, так как его фигура нужна была и для того, чтобы сдерживать Японию. Представьте, что если бы начальника Генштаба Красной армии Г. К. Жукова вслед за Павловыми с еще полусотней генералов поставили к стенке, то для Японии это было бы уже сигналом. А основания у военного трибунала в отношении начальника Генштаба по делу Павлова вполне были, ведь согласно уставу начальник ГШ обязан проверять выполнение своих приказов и нести ответственность за это. А так — командует, воюет и в принципе неплохо, и та же Ельня пример его способностей как военного, и для Японии напоминание. Однако точно узнать мотивы Сталина — почему он не расстрелял и Жукова за компанию с Павловыми, узнать сегодня сложно (ведь Сталин не оставил мемуаров), но можно.

Расстрелять нач. ГШ и командующего округом — две большие разницы. Расстрел начальника Генерального штаба в начале войны однозначно вызовет вопросы об измене в высших эшелонах армии! Одно дело, когда за предательство ставят к стенке командующего округом фронта, хоть и генерала армии. Но другое дело, если ставить к стенке генерала армии, начальника Генштаба! Тут точно вопросы об измене появятся в армии среди подчиненных. Даже если приговор будет и не за измену, — как и было с Павловыми… Ведь надо будет объяснять причину расстрела начальника ГШ.

Повесить на него халатность, как это сделали с Павловым, чтобы не раскручивать факт измены в условиях поражения первых дней, достаточно сложно. Но самое главное, это будет все равно неубедительно и вызовет недоверие в армии и стране. Факт участия начальника Генштаба в измене обязательно используют в пропаганде против СССР в Германии, в Англии, США, особенно в Японии. Ведь это сразу показало бы слабость и власти, и армии.

Ставить начальника Генерального штаба к стенке за трагедию 22 июня нельзя было по политическим мотивам, в первую очередь. И точно такая же мотивация была у Сталина и в отношении Тимошенко, еще более ответственного за Павловых-Кирпоносов, наркома обороны и первого Главнокомандующего в Великой Отечественной войне.

Когда раскручивалось «дело Тухачевского» по факту попытки военными совершить в мае 37-го военный переворот в СССР и устранить Сталина от власти, данный факт и суд по этому делу был использован Западом не просто для дискредитации СССР и Сталина. Это было использовано Францией и Чехией для разрыва военных договоров с СССР, направленных против Германии. В итоге — Запад сначала Чехию слил под Гитлера, затем и Францию положили под Германию, а потом Гитлер оказался на границе с СССР, и началась война.

Поэтому не мог позволить себе Сталин устраивать подобные рискованные предприятия, хоть и имелись бы у него точные данные об участии Жукова, начальника Генерального штаба КА (и Тимошенко — наркома Обороны СССР) в сговоре с Павловыми с целью нанести своими действиями и бездействием поражение собственной армии и стране. Хватило того, что он их снимал с должностей и отправил воевать на фронт, чтобы те искупали свою возможную вину.

Другая причина — вина Жукова не могла быть доказана в тех условиях. И Павловы таких показаний на Жукова не давали (возможно), и воевать надо было, а не разборки с генералами устраивать. А потом они отплатили, обвинив Сталина в собственных грехах и преступлениях. Хотя Жуков скорее всего и не был связан с группой Павловых, и его оставили в покое. Ведь Павлов намекал на Тимошенко, но не на Жукова как на начальника, от которого он получал «странные» указания в предвоенные дни.

То, что сам Жуков сделал к 22 июня, тоже тянуло на расстрел. Но так сразу разобраться в том, что он натворил, было сложно. Внешне похоже было на дурость тупого вояки, пытавшегося использовать монгольский опыт в войне с Германией. А чтобы понять суть его преступления перед страной, надо было сравнить жуковский «план от 15 мая» с Директивами от 11–12 июня и сопоставить с «Директивой № 3» от 22 июня, тщательно изучить «южный» вариант «Соображений», одобренный Сталиным и протаскиваемый военными, — с майскими планами прикрытия. По которым и готовили РККА и западные округа к войне.

Жуков, отказавшись от идеи превентивного удара, «плана от 15 мая», пытался реализовать план нанесения немедленного встречного удара-контрнаступления главными силами РККА из КОВО с Украины по неосновным силам противника. Однако данная авантюра была скрыта тем, что произошло на направлении главных ударов Германии в Прибалтике и Белоруссии. В итоге разборки с Павловыми и командующими ВВС всех округов отвлекли на себя внимание от предвоенных планов. А так как о «плане от 15 мая» Сталин и следователи вряд ли знали, «южный» вариант толком некому было разбирать, все кончилось на командовании приграничных округов. Также, видимо, некому было изучать суть директивы от 12 июня для того же КОВО и сличать «прилагаемые карты» с «Планом прикрытия округа» в те дни — вот и не дошло дело до Жукова, и его оставили в покое.

И только после войны было принято решение начать расследование под руководством генерала Покровского с его вопросами генералам лета 41-го. Опять же, масштаб преступления Жукова с его попыткой реализовать свои авантюрные планы войны настолько огромен по количеству последующих жертв, что тут любой окажется в недоумении — то ли человек настолько вражина, то ли настолько невменяем в своей тупости и упертости. И при этом Родину ведь не предавал, и Гитлеру страну сдавать не собирался. Просто хотелось сразу всех победить одним лихим ударом.

Расследование благополучно для генералов и маршалов закончилось ничем в 1956 году, когда Сталина уже не было, а министром обороны стал Жуков. После чего стали рождаться всевозможные мифы от маршалов-мемуаристов о том, что во всем виноват Сталин. Например, о том, что тиран не давал приводить в боевую готовность войска до нападения Германии, хотя генералы его просто умоляли об этом. Не давал вести ответный огонь по врагу, даже когда тот пересек уже границу и пер по нашей земле. И первым это стал утверждать, увы, именно Жуков.

Но самое важное, что надо было скрыть маршалам — зачем и для чего на Украине были собраны такие мощные силы, а в Белоруссии, на направлении главных ударов вермахта, сил было меньше? Надо было скрыть предвоенные планы Генштаба отражения агрессии.