Владимир Познер - Познер о «Познере»

А после них — какая-то мельтешня. Я не понимаю: то ли они сами не такие, как были те, то ли ФИДЕ не может их поднять должным образом? Иногда это напоминает профессиональный бокс, где один — чемпион мира в тяжелом весе по версии такой-то, другой — по версии такой-то, и их три чемпиона мира, а кто абсолютный — неясно, его и нет. Кто сейчас официальный чемпион мира по версии ФИДЕ?

К. ИЛЮМЖИНОВ: Индийский гроссмейстер Виши Ананд.

В. ПОЗНЕР: А еще какие-то люди называют себя чемпионами мира?

К. ИЛЮМЖИНОВ: До него был болгарский гроссмейстер Веселии Топалов. У нас одна версия сейчас. Вы правы, некоторая чехарда прежде наблюдалась. Она была связана с тем, что происходила перестройка, искались спонсоры, инвесторы. Причем перестройка, мне кажется, во всем мире происходила. Окончилась ведь «холодная война». Тогда внимание к шахматам было приковано почему? Потому что Фишер олицетворял собой капиталистическую систему, а Борис Спасский — советскую, социалистическую систему. Борьба двух систем, борьба двух идеологий. Затем поединок Карпова и Корчного, где один — советский чемпион мира, другой, Виктор Львович Корчной, — диссидент. После появилось дитя перестройки — Гарри Каспаров. Все время шахматы были политизированы.

В. ПОЗНЕР: Да, я согласен с вами, но все-таки существовала стройная система отбора. Было понятно: надо выиграть у этого, чтобы пройти следующий круг, выиграть у этого, чтобы пройти следующий. И таким образом, в конце концов, выходили два человека. А что они олицетворяли — это вопрос второй, хотя, конечно, политика была очень сильно замешана. А потом получилось так, что стройная система выхода двух сильнейших куда-то делась.

К. ИЛЮМЖИНОВ: Началось с того, что Гарри Кимович Каспаров пятнадцать лет назад вышел из ФИДЕ и начал проводить свой розыгрыш за звание чемпиона мира. Оттуда все и пошло. Поэтому в 1995 году меня избрали со словами: «Посадите этих двух людей за один стол, пусть они сыграют в шахматы». Я нашел деньги, пытался посадить. Но я и тогда говорил, и сейчас говорю, что ФИДЕ — это не организация для двух великих чемпионов. Давайте возьмем легкую атлетику или футбол. Олимпийская чемпионка по легкой атлетике отказывается бежать — кроссовки не те привезли или, как Фишеру, не то кресло поставили. Естественно, побежит другой, и он станет олимпийским чемпионом или чемпионом мира. А вот в шахматах почему-то допускалось, чтобы чемпион мира или претендент на звание чемпиона мира диктовал свои условия на призовые, на освещение, на место проведения и так далее. И когда мы в 1999 году вступали в Международный олимпийский комитет, желали быть признанными этой организацией, Хуан Антонио Самаранч говорил мне и членам президентского совета: «Наведите порядок, у вас не демократическая федерация. Вы должны выражать интересы не одного или двух великих спортсменов, шахматистов, а национальных федераций и простых спортсменов». И сейчас мы создали нормальную систему, при которой победитель гран-при играет с победителем кубка мира, и он становится кандидатом, а через год играет с действующим чемпионом мира. Такая система уже работает. Да, был трудный период, я не отрицаю, но мы его прошли.

В. ПОЗНЕР: Недавно президент Медведев говорил о том, что нежелательно ставить во главе той или иной спортивной организации, федерации государственного чиновника. Вы государственный чиновник и возглавляете, как вы сами теперь говорите, спортивную федерацию, международную, правда, но тем не менее спортивную. В этом смысле слова президента Медведева к вам относятся, на ваш взгляд, или нет?

К. ИЛЮМЖИНОВ: Конечно. Я спросил у руководства нашей страны, занимать ли мне эту должность и продолжать ли бороться за пост президента ФИДЕ, и получил положительный ответ.

В. ПОЗНЕР: Вы рассказывали, что вложили в шахматы собственные сорок миллионов долларов. Зачем? И почему вас так интересует пост президента ФИДЕ? Для вас это что вообще?

К. ИЛЮМЖИНОВ: Я вложил более 50 миллионов. Потому что шахматы — это мое хобби. И находясь на этой должности, я реализовываю себя. В начале нашей беседы я говорил: я доволен тем, что во многих странах уже не сотни тысяч, а миллионы детей начинают играть или играют в шахматы. И один из первых указов, который я подписал на посту главы Калмыкии в 1994 году, касался развития шахмат. Сегодня 100 % детей нашей республики играют в шахматы. Они хорошо учатся, дисциплинированы. И не только в Калмыкии — во многих регионах РФ шахматы уже введены в школах.

В. ПОЗНЕР: Сейчас мы с вами сыграем блиц. Марсель Пруст будет вам задавать вопросы, а вы — быстро на них отвечать. Если бы дьявол предложил вам бессмертие без каких-либо условий, вы согласились бы?

К. ИЛЮМЖИНОВ: Нет, я буддист и верю в перерождение.

В. ПОЗНЕР: Вы поймали золотую рыбку. Назовите три желания.

К. ИЛЮМЖИНОВ: Оставаться самим собой все время. Этого достаточно, остальное прибудет.

В. ПОЗНЕР: Если бы вы могли встретиться с любым из когда-либо живших людей, кто это был бы?

К. ИЛЮМЖИНОВ: Наполеон.

В. ПОЗНЕР: С какой исторической личностью вы себя более всего отождествляете?

К. ИЛЮМЖИНОВ: Мне нравится Павка Корчагин.

В. ПОЗНЕР: Если бы вы после смерти могли вернуться в образе чего-то или кого-то, то что вы выбрали бы?

К. ИЛЮМЖИНОВ: У меня уже шестьдесят девятая жизнь идет, семидесятая, наверное, от кармы будет зависеть, какую наработаю в этой жизни.

В. ПОЗНЕР: Что вы считаете пределом несчастья?

К. ИЛЮМЖИНОВ: Вранье.

В. ПОЗНЕР: Назовите трех любимых писателей.

К. ИЛЮМЖИНОВ: Островский, Александр Сергеевич Пушкин и Михаил Юрьевич Лермонтов.

В. ПОЗНЕР: В каких случаях вы лжете?

К. ИЛЮМЖИНОВ: Честность — это есть самая большая хитрость.

В. ПОЗНЕР: Чего вы более всего боитесь?

К. ИЛЮМЖИНОВ: Одиночества.

К. ИЛЮМЖИНОВ: Спрошу: «Как дела?»

26 апреля 2010 года

Ах, как же я прокололся! Мне ни в коем случае нельзя было начинать интервью с вопроса о посещении моим гостем «летающей тарелки» и его общении с инопланетянами. Это надо было приберечь и использовать в качестве коды. Тогда всё остальное, о чем говорил господин Илюмжинов, воспринималось бы совершенно иначе…

Вообще Кирсан Николаевич Илюмжинов произвел на меня престранное впечатление. С одной стороны, вполне официальное лицо, высокопоставленный чиновник: сперва — президент, потом — глава Калмыкии. С другой, абсолютно преданный шахматам человек, который в пятнадцать лет возглавил сборную республики по этому виду спорта, а со временем занял престижный пост президента ФИДЕ — Международной федерации шахмат. С третьей стороны, считает своим героем Павку Корчагина, о котором сегодня забыли если не все, то очень многие (я не знаю, «проходят» ли ныне Николая Островского и его «Как закалялась сталь» в российских школах). С четвертой стороны, он дружил с Саддамом Хуссейном, и тот, «если быть честным», ему нравился, Илюмжинов считал его «очень сильным и искренним». Дружил они с другим диктатором — Муамаром Каддафи. Наконец, с пятой стороны (некоторые строения имеют пять сторон, так что не взыщите), он подумывает уйти в монастырь, дабы работать там над полезной для страны и народа аурой.