Юрий Мухин - НЕсвобода слова. Как нам затыкают рот

Симптоматично, однако, то, что унтерпришибеевщина-2008 базируется именно на антиэкстремизме и антифашизме. Колыванский случай – это действительно анекдот, но любая кампанейщина состоит не только из анекдотов. Среди мартовских сенсаций – принятая ГУВД Москвы инструкция по профилактике все того же экстремизма, точнее, «по выявлению, предупреждению и пресечению преступлений, которые совершают несовершеннолетние на почве ксенофобии». Информагентства цитируют сообщения источников в московской милиции, и трудно поверить, что это не очередная литературная антиутопия, а повседневные милицейские новости: «Все окружные отделы получили письмо из главка с рекомендацией задерживать молодых людей славянской наружности, собирающихся в группы более трех человек. Тех, у кого при себе будет найдено колюще-режущее или какое-нибудь другое оружие, – проверять на причастность к нападениям на гастарбайтеров по полной программе».

Кроме того, сотрудникам милиции рекомендуется «пройтись по школам, опросить учителей и учащихся на предмет выявления скинхедов, а также организовать ряд пропагандистских мероприятий для школьников». «Больше трех не собираться» – это уже прямая цитата из Чехова, литературная метафора, воплотившаяся в реальность.

В начале марта милиция провела рейд на станции метро «Арбатская» – молодых людей славянской внешности действительно задерживали «для выяснения личности», изымали паспорта, снимали отпечатки пальцев, фотографировали, а после заставляли писать объяснительные записки, в которых задержанные должны были письменно заявить, что не являются скинхедами или членами какой-либо группировки экстремистского толка, никогда не били выходцев с Кавказа и из Центральной Азии и относятся к ним нейтрально» .

Полагаю, что впредь этот маразм будет только возрастать, поскольку, получив команду «Фас!», «мелкие сошки» обязаны будут отчитаться перед начальством, сколько человек они «профилактировали».

Однако нам сейчас важно другое – в России нет вступивших в силу приговоров судов, которые бы связывали информационные материалы с уголовными преступлениями, в том числе и с включенными в список экстремистских.

И подарком Верховного Суда надо пользоваться. А теперь – о предупреждениях, выносимых госорганами в адрес СМИ.

Надзирающий за СМИ орган имеет право и обязанность выносить СМИ предупреждения в оговоренных законами случаях. Закон «О СМИ» не оговаривает действия СМИ при получении предупреждения, а статья 8 закона «О противодействии экстремистской деятельности» устанавливает: «Предупреждение может быть обжаловано в суде в установленном порядке» . Но не сказано, в каком именно суде – гражданском или уголовном! И не сказано, кем предупреждение должно обжаловаться – самим СМИ или прокурором.

До рассматриваемого Постановления Верховного Суда предполагалось, что оспаривать незаконное предупреждение должно само СМИ в гражданском суде в рамках судопроизводства дел, возникающих из публичных правоотношений. Но теперь, после разъяснений Верховного Суда, это становится не всегда возможно. В гражданском суде теперь можно оспаривать только такие предупреждения, в которых нет цензурных требований к органу СМИ, то есть не упомянуты никакие опубликованные этим органом СМИ материалы. Но если элементы цензуры есть – то есть некая публикация признана «экстремистской, то есть обосновывающей и/или призывающей к совершению уголовного преступления», что равноценно требованию запретить ее публикацию, то гражданский суд заниматься таким предупреждением не вправе, поскольку цензура – это объективная сторона уголовного преступления, предусмотренного статьей 144 УК РФ. А в уголовный суд по признакам статьи 144 орган СМИ сам обратиться не может, поскольку это дело публичного обвинения, которое может возбудить только прокуратура.

Следовательно, орган СМИ обязан не в гражданский суд обращаться, а написать в прокуратуру заявление с просьбой возбудить уголовное дело по признакам статьи 144 УК РФ против работников надзирающего органа, вынесшего это предупреждение, – с тем, чтобы в ходе последующего рассмотрения уголовного дела в суде признать вынесенное СМИ предупреждение незаконным.Прокуратура обязана это дело возбудить, а уголовный суд должен сначала вынести приговор по признакам статьи 144. Если приговор будет обвинительным, то суд в ходе рассмотрения уголовного дела признает предупреждение незаконным. Если приговор будет оправдательным, то тогда СМИ само обратится в гражданский суд и тот может признать вынесенное предупреждение и законным, и незаконным в зависимости от остальных обстоятельств дела.

Повторяю еще раз!

Указание судам в Постановлении Верховного Суда, что «вопрос о том, имело ли место использование средства массовой информации для совершения уголовно наказуемых деяний, следует решать с учетом вступившего в законную силу приговора или иного судебного решения по уголовному делу » предлагает органам СМИ такую схему защиты свободы слова.

Надзирающий орган считает работников СМИ преступниками, использующими СМИ для экстремистской деятельности, то есть в большинстве случаев – для совершения уголовных преступлений, и выносит за это предупреждение.

В свою очередь, работники СМИ считают преступниками работников надзирающего органаза то, что они, используя служебное положение, своим предупреждением препятствуют «законной профессиональной деятельности журналистов путем принуждения их… к отказу от распространения информации» .

Как вам такой поворот дела?

Понял читатель, где тут «собака порылась» или нет, но должен почувствовать, что с этим законом что-то не так.

Задайте себе вопрос, а с какой целью этот закон был принят? Из его названия следует, что сделано это с целью борьбы с некой экстремистской деятельностью. Но как мы видели из содержания части 1 статьи 1 этого Закона, там указана, за очень небольшим исключением, деятельность по совершению преступлений, запрещенных Уголовным кодексом под угрозой наказания. Что же получается: после принятия закона «О противодействии экстремистской деятельности» эти преступления из Уголовного кодекса выведены, а статьи, предусматривающие наказание за них, отменены? Нет, их никто и не собирался выводить. Может, за эти преступления ужесточено наказание? Нет, в Кремле и Госдуме никто этих преступлений не боится. Тогда зачем к известным и понятным понятиям Уголовного кодекса нужно было добавлять мутное понятие «экстремистский», которое как бы превращает эти преступления не в преступления, а в нечто не подпадающее под действие УК?