Юрий Мухин - НЕсвобода слова. Как нам затыкают рот

Если пользоваться этим противозаконным приемом, то сами документы прокуратуры и суда являются экстремистскими материалами, поскольку содержат слова, за наличие которых материал «Смерть России!» признан самой прокуратурой экстремистским.

…Отсюда третий вопрос,который я прошу Союз журналистов разрешить, – устраивает ли российских журналистов то, что обвинение выдергивает из контекста информационных материалов отдельные слова и предложения и по ним делает суждения об экстремизме всего материала?

4. Согласно закону, при возникновении в процессе рассмотрения гражданских дел вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу. И когда требуется по заказу удушить какое-либо СМИ, то работники прокуратуры прикидывается людьми, не понимающими русский язык, и назначают лингвистическую или психолингвистическую экспертизу. Формально, казалось бы, по закону. Однако этим экспертам-лингвистам на разрешение ставятся ВОПРОСЫ ПРАВА – те вопросы, на которые может ответить только суд. Причем ставятся прямо диспозициями статей Уголовного кодекса или закона «О противодействии экстремистской деятельности».

Обращаю внимание на приложенную к заявлению Савеловской районной прокуратуры города Москвы экспертизу ГЛЭДИС по признанию экстремистским материала, за публикацию которого судят моего подзащитного. Трем лингвистам поставлены вопросы прямо из диспозиции статьи 1 закона «О противодействии экстремистской деятельности»:

« На разрешение специалистов поставлен следующий вопрос: Имеются ли в статье «Смерть России!», опубликованной в газете «Дуэль» № 27 (475) от 04 июля 2006 г., призывы к подрыву безопасности Российской Федерации; признаки возбуждения национальной или религиозной розни, а также социальной розни, связанной с насилием или призывами к насилию; унижение национального достоинства; а также призывы и высказывания, побуждающие к осуществлению вышеназванной деятельности, обосновывающие либо оправдывающие совершение перечисленных деяний, а также призывающие к полному или частичному уничтожению какой-либо этнической, социальной, национальной или религиозной группы? »

И лингвисты бодро отвечают на вопросы юриспруденции. Почему? Потому, что если они откажутся, то им не заплатят пятизначную сумму, а если напишут, что заказала им прокуратура, то заплатят. То есть прокуратура совершенно откровенно использует алчность в фальсификации доказательств.

…Вопросы экстремизма находятся в ведении науки юриспруденции, а не лингвистики, тем не менее эксперт-лингвист, не колеблясь, признал материал «Смерть России!» экстремистским.

Рассматривавшая ранее дело моего подзащитного судья Савеловского суда города Москвы И.В. Пустыгина и гособвинитель Н.В. Яковлева поставили на разрешение эксперта-лингвиста вопрос: « Содержит ли заглавие статьи «Смерть России!», опубликованной в 27-м (475-м) номере газеты «Дуэль» от 04.07.2006 года, публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности? » Но « Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности » – это дословная диспозиция статьи 280 УК РФ! Это вопрос права, вопрос юристов! Определить наличие этих призывов может только сам суд!

Таким противозаконным приемом обвинение фальсифицирует доказательства – раз сказал лингвист, что он увидел в материале насильственное изменение основ конституционного строя, значит, суд это переносит в приговор или решение. А какие именно основы материал подрывает и чем именно – этот лингвисту виднее.

…Отсюда четвертый вопрос,который я прошу Союз журналистов разрешить, – устраивает ли российских журналистов то, что обвинением используются в качестве доказательств экспертизы, в которых лингвисты дают заключения по вопросам права?

5. В качестве доказательства используются также предупреждения газете «Дуэль» Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций. В этих предупреждениях утверждается, что газета «Дуэль» публиковала экстремистские материалы, и сам факт вынесения этих предупрежденийпрокуратурой используется как доказательство экстремизма этих материалов.

Статья 4 Федерального закона «О средствах массовой информации» устанавливает: «Не допускается использование средств массовой информации в целях …осуществления экстремистской деятельности …». То есть любые претензии газете могут быть предъявлены только за деятельностьпо публикации экстремистских материалов, а не за тот или иной единичный опубликованный материал, каким бы он ни был экстремистским. Запретить публиковать любой материал – это цензура, запрещенная Конституцией и наказываемая по статье 144 УК РФ.

…Закон «О противодействии экстремистской деятельности» установил следующую и единственно законную схему вынесения предупреждения СМИ:

– заподозрив, что данная публикация может быть экстремистской, надзирающий орган, в нашем случае Россвязьохранкультура, обращается с заявлением к прокурору;

– если прокурор с этими подозрениями согласен, то он вносит в суд представление о признании данного информационного материала экстремистским;

– суд признает данный материал экстремистским;

– Россвязьохранкультура ожидает, когда таких, признанных судом экстремистскими, материалов появится в данном СМИ несколько, то есть можно будет говорить о противоправной деятельностиСМИ, и только после этого выдает этому СМИ одно предупреждение.

Но возьмем, к примеру, предупреждение Россвязьохранкультуры, выданное ею за публикацию материала «Смерть России!». В предупреждении написано, что «В № 27 (475) от 04 июля 2006 г. газеты «Дуэль» опубликована статья А.В. Дуброва «Смерть России!» , – то есть предметом вынесения предупреждения является один информационный материал. И после цитат из статьи делается вывод: «Таким образом, в материалах статьи «Смерть России!» содержатся признаки экстремизма» .

То есть, не моргнув глазом, Россвязьохранкультура присвоила себе функции суда! Причем Россвязьохранкультура прекрасно знает, что действует незаконно, знает это и прокуратура.

Когда газета начала указывать судам на это обстоятельство, Россвязьохранкультура через Гагаринскую прокуратуру города Москвы попыталась признавать эти материалы экстремистскими в Замоскворецком суде, как того требует статья 13 закона «О противодействии экстремистской деятельности». Но Савеловская прокуратура, как ни в чем не бывало, эти незаконные предупреждения использует как доказательства экстремизма этих же материалов! Незаконность этих действий очевидна – сначала идет наказание, а через два года – установление вины, причем фактом незаконного наказания доказывается сама вина.