Александр Дугин - Путин против Путина. Бывший будущий президент

Когда появился Путин, произошло несколько знаковых вещей, которые сразу же сформировали несколько положительных моментов в оценке его личности. Во-первых, резкое неприятие к новому лидеру России тут же выразили крайние либералы, как их тогда определяли — «демшиза», — во главе с приснопамятным Сергеем Адамовичем Ковалевым. Их меседж был таков: «Путин — “гэбэ”, это возврат к прошлому. Он красно-коричневый». Наезд с этой стороны уже говорил о том, что Путин — наш, патриотический, как минимум — приличный человек.

Крайней «демшизе», с несколько меньшим остервенением, но все же вторила «демшиза» поспокойнее — Гусинский — Явлинский, крайние атлантисты и примкнувшие к ним в какой-то момент Примаков и Лужков. Их дискурс был таков: Путин — националист, державник, ставленник семьи, клана Березовского — Абрамовича — Маммута. Однако было ясно, что обозначение принадлежности к одному из кланов есть следствие конкуренции клана противоположного, и критика с этой стороны также была только в плюс Путину.

Патриоты Проханов — Зюганов крайне осторожно и почти формально заметили, что Путин «ельцинист». Но если бы они сказали, что Путин — герой, никто бы их просто не понял. И здесь я сразу же обратил внимание на совершенную и сознательную неубедительность их критики.

Античеченским обывателям импонировали силовые нотки в Путине. Ничего другого они и не понимали, это электорат . Он за Путина в конце концов массово и проголосовал. Олигарх Березовский, отвечавший тогда за технологическое обеспечение передачи власти, сделал Путину патриотический имидж. После чего он невольно стал «евразийским коррупционером» (а не просто коррупционером), так как для него в тот момент закрылись ходы официального вывоза денег в США и натовские страны. «Теперь будет крутить с Азией», — подумалось тогда. На либерал-демократию ему плевать. Понятно, что коррупция плохо, но мгновенное искоренение коррупции несбыточно. Это хороший лозунг, но надо просто всякий раз прослеживать, кому он на руку. Искоренение той или иной коррупционной группы в какой-то момент выгодно только ее конкурентам. Простому человеку от этой операции не достанется ни рубля. Не облизывайтесь. Чтобы это искоренить, нужна мировоззренческая революция. Я согласен, что это необходимо, но слова и писк маргиналов к подготовке и реализации этой революции никакого отношения не имеют, как не имели тогда.

Чубайс было попытался перетянуть Путина к либералам, использовав его внешний патриотизм для проведения следующей волны либеральных реформ по указу Запада. Это было самым опасным моментом, и такого развития событий исключить тогда было нельзя. Поэтому СПС-Кириенко было на тот момент самым опасным течением. Но противостоять ему лобовым образом в тогдашней политической ситуации было невозможно. О «революционной» сущности КПРФ, я думаю, ни у кого никаких иллюзий не было, а остальные — маргиналы, — оказались еще гаже.

То, что Путин из Питера и работал с Чубайсом и Собчаком, — это с самого начала был явный минус. Но московская власть делает подчас чудеса. То, что он из семьи рабочих, — замечательно. Поговаривали также, что он из старообрядцев. Мне лично, помню, понравился психологический портрет Путина в газете «Завтра» — «молодой волчонок», дзюдоист, жестокий и беспощадный к врагам. Способный к дисциплине. Правителем Великой державы на историческом переломе не может быть интеллигентный и справедливый добряк. «Венчаная гроза» должна быть ужас Господень. Трястись должны все.

Всегда есть некоторый круг абсолютно безответственных молодцов, которым все, что связано с системой , неприятно, но при этом они готовы жрать из рук Системы, причем ее периферийных секторов, любые подачки. В этом я убедился многократно, наблюдая в том числе, как некоторые номинальные «революционеры» сдавали все и всех ради подвала, прописки, любой мало-мальской рекламы. Про остальную политическую шпану и говорить нечего. Антипутинские позиции того отребья, которое «против всех», в тот момент были вообще не в счет. Да и вообще, помню, мне тогда очень не понравилось легковесное отношение к фигуре Путина. Но уже тогда, сразу после его появления, я полагал, что Путин — это не данность , но задание , и что общий баланс его аспектов в целом более евразийский, нежели атлантистский.

Конечно, очень многое зависело от окружения и борьбы идей вокруг него. Что же касалось идеологического центра Германа Грефа, то уже тогда было понятно, что это временное явление, хотя и несколько затянувшееся. Это — часть ельцинистского наследства, на изживание которого ушло время, но я видел Грефа в ином месте. Греф — это как бы домкрат, прилагаемый к иномарке Чубайса, но самостоятельного значения он не имел. Не будет Чубайса, не будет и всей группы — казалось тогда.

Я охотно допускал, что некоторые наши коллеги не увидят своего места в этой фазе евразийского действия. Какого? Я думаю, это будет ясно из текста данной книги. Я советовал им присмотреться получше. Путин не мог освободиться от объективных закономерностей геополитики. От них не был свободен даже поздний Ельцин, не говоря уже о Примакове эпохи премьерства.

У нас еще рано, в отличие от Запада, строить безнадежную оппозицию — сквоты, фриксы, перверсии, наркотики и прочая грязь. Многие вещи прогнили. Только ткни пальцем.

Нужны революционеры нового типа. Крайне ответственные, эффективные, деловые, исполнительные, способные утвердить свою волю в конкретном социальном пространстве. Как это «способна» была делать оппозиция 90-х, мы видели. Скорбь и жалкое уродство. Того же Лимонова жалко до слез, настолько он нелеп. Мечтавший умереть героем и вовремя, он незаметно превратился в пенсионерку-калеку в каталке.