Михаил Ошлаков - Гений Сталин. Титан XX века (сборник)

Справедливости ради надо сказать, что Советскому Союзу была предоставлена возможность избежать противостояния с «братской ассоциацией народов, говорящих на английском языке». В 1947 году администрация США приняла так называемый «план Маршалла», предполагавший оказание пострадавшим от войны европейским странам экономической помощи за счет инвестиций США. Мало кто сегодня помнит, что помощь в рамках данной программы была предложена и Москве.

Однако на практике реализация «плана Маршалла» представляла собой процесс закрепления и оформления уже сложившейся де-факто экономической гегемонии США в мире.

Вполне понятно, что Америка оказывала европейским странам помощь не для того, чтобы они, оправившись, снова ударились в национализм, перессорились и принялись воевать за колонии, покрывая карту мира сетью концлагерей. Принятие американской помощи означало признание Европой подчиненной роли по отношению к США и экономической зависимости от американской экономики, финансовой системы, рынков, валюты.

Например, Великобритании Соединенные Штаты оказывали помощь с условием открытия британских рынков для американских товаров, введения свободного обмена фунта стерлингов на доллар США, присоединения Лондона к системе ограничения торговли с социалистическими странами (в соответствии с американским законом «О контроле над помощью для целей взаимной обороны»).

В результате выполнения англичанами этих условий Соединенные Штаты Америки за каких-то пару лет буквально вывернули карманы Великобритании – державе с населением в полмиллиарда человек, не знавшей конкурентов в мире на протяжении более чем ста лет.

Впрочем, Великобритания как ключевой союзник Соединенных Штатов еще дешево отделалась. В той же Греции в рамках осуществления «плана Маршалла» руководитель Американской миссии по оказанию помощи Греции (AMAG) Дуайт Грисволд и вовсе фактически получил полномочия главы государства. В обмен на финансовую помощь американцы установили контроль над национальным бюджетом Греции, ее налоговой системой, эмиссией денег, экспортом и импортом, армией и т. д.

Советский Союз, естественно, пойти на такие условия инвесторов не мог. Сталин, хоть он и отошел от революционного марксизма, не намерен был поступаться результатами социальных достижений советского народа и идти в вассалы к Вашингтону. «Раньше буржуазия, – говорил он, с презрением цедя слова на XIX съезде КПСС, – считалась главой нации… теперь не осталось и следа от «национального принципа», теперь буржуазия продает права и независимость нации за доллары».

В такой ситуации непримиримый конфликт между СССР и США сделался неизбежным. И надо признать, что сила в этом противостоянии была на стороне Запада.

Главное в его речи сводилось к тому, – вспоминал Симонов, – что он стар, приближается время, когда другим придется продолжать то, что он делал, что обстановка в мире сложная и борьба с капиталистическим лагерем предстоит тяжелая и что самое опасное в этой борьбе дрогнуть, испугаться, отступить, капитулировать. Это и было самым главным, что он хотел не просто сказать, а внедрить в присутствующих, что, в свою очередь, было связано с темою собственной старости и возможного ухода из жизни. Говорилось все это жестко, а местами более чем жестко, почти свирепо. Может быть, в каких-то моментах его речи и были как составные части элементы игры и расчета, но за всем этим чувствовалась тревога истинная и не лишенная трагической подоплеки. Именно в связи с опасностью уступок, испуга, капитуляции Сталин и апеллировал к Ленину, проявившему бесстрашие в 1918 году, когда была неимоверно тяжелая обстановка, когда сильны были враги: «А Ленин – перечитайте, что он говорил и что он писал тогда. Он гремел тогда в этой неимоверно тяжелой обстановке, гремел, никого не боялся. Гремел!»

Однако силу Британского Союза и Соединенных Штатов Сталин оценивал трезво, понимая, что допустить углубления кризиса в отношениях с ними, а тем более возникновения военного конфликта ни в коем случае нельзя. «Что было бы, – писал Сталин в 1927 году, – если бы пролетарии всех стран не сочувствовали и не поддерживали Республику Советов? Была бы интервенция и разгром Республики Советов». Естественно, что в новых условиях, при отсутствии поддержки и сочувствия мирового пролетариата Советский Союз должен был проводить осторожную и взвешенную политику. Проявлять отвагу – по-ленински означало в этих условиях не бросаться очертя голову на капитал, а проявлять терпение, мудрость и выдержку.

К счастью, история выступила в тот период на стороне СССР. Наша страна получила передышку, поскольку, прежде чем замахиваться на русских, американцам требовалось взять под контроль рынки британских и французских колоний, осуществить свою «маленькую маккартистскую чистку», а также установить в склонном к разброду и шатанию «лагере капитализма» железную дисциплину, необходимую для противостояния с СССР. Все это должно было занять немало времени, в течение которого Советский Союз мог залечить нанесенные войной раны.

В свете этого можно предположить, что сразу после окончания Второй мировой войны Соединенные Штаты нападать на Советский Союз на самом деле не собирались. Вполне возможно, что все их «варварские планы» («Троян», «Чариотир», САК ЕВП 1 – 49, директива Комитета начальников штабов 1518, директива 432/d и др.) являлись уловками, хитростью американцев, сродни рейгановской «Стратегической оборонной инициативе», и были призваны удержать русских от любых непродуманных действий, до тех пор пока США решают более насущные внешнеполитические задачи. С той же целью, безусловно, Советскому Союзу были продемонстрированы возможности атомной бомбы, сброшенной в августе 1945 года на японские города Хиросиму и Нагасаки.

Истина требует признать, что применение Соединенными Штатами Америки атомной бомбы было не актом варварства, не проявлением органической порочности американской системы, а суровой исторической закономерностью. Будучи изобретенной и сконструированной атомная бомба не могла быть не применена , как не могло быть не применено любое оружие прежних времен. И в доядерную эпоху правозащитники регулярно требовали запретить многие виды оружия: морские и противопехотные мины, пулеметы, различные типы боеприпасов и т. д. Однако, как только у того или иного правительства возникало сомнение, что потенциальный противник оснащает «варварским оружием» свою армию, все человеколюбивые императивы тут же забывались, и «варварское оружие» штамповалось натурально по-стахановски. Атомного оружия это касается тем более, что благодаря применению в 1945 году оно в последующие 40 лет стало главным сдерживающим фактором в международной политике.