Михаил Ошлаков - Гений Сталин. Титан XX века (сборник)

Кстати, Тимошенко до конца июля и формально оставался главнокомандующим. И это, безусловно, тоже не спонтанное решение Сталина, не попытка уйти от ответственности в самый тяжкий момент, так как самый тяжкий момент еще к тому времени не настал.

Да, вермахт в приграничном сражении разгромил наши войска. Но кто, кроме врага, будет виноватить армию, которая, истекая кровью, защищает родную землю?

Немцы очень любили изображать на своих листовках пленных красноармейцев, «вырвавшихся из коммунистического ада», пытаясь внушить каждому честному солдату, что он единственный, кто остался на своем посту. Не эту ли цель преследуют те современные авторы, произведения которых тщатся убедить нас, что Сталин испугался и искал мира, а наша армия разбежалась, бросая все, впав в панику, сдавая без боя города и радуясь освобождению от сталинизма?

В первые недели войны особое беспокойство Сталина и военного командования вызывала обстановка на Западном направлении. Здесь танки Гота и Гудериана, окружив войска 10-й и 3-й армий Западного фронта, 28 июня после упорных боев взяли Минск.

Обстановка на других фронтах тоже не радовала. И все же на Северо-Западном направлении немцы к 1 июля еще не форсировали Западную Двину, а на Юго-Западном продолжалось упорное сражение в районе Луцк, Львов, Дрогобыч. Командующим Ф.И. Кузнецову и М.П. Кирпоносу удавалось достаточно твердо руководить войсками, отводить их в глубь страны, усиливать за счет подкреплений.

Командующий же Западным фронтом Д.Г. Павлов потерял управление войсками. Штаб Западного фронта не знал местоположения целых армий, войсками не управлял, приказы Павлова зачастую оставались только на бумаге. Генштаб, в свою очередь, сутками не имел связи с Западным фронтом и не мог получить от Павлова доклада о происходящих событиях. Войска Западного фронта в тяжелейшей обстановке были вынуждены на свой страх и риск выполнять довоенный план прикрытия Государственной границы, без связи, без разведки, без тылового обеспечения, без авиационной поддержки.

Принято считать, что Сталин пытался свалить на Павлова ответственность за приграничный разгром. При этом на Киевском направлении, в Прибалтике дела складывались тоже далеко не просто, тяжелая ситуация была на Балтийском флоте в связи с потерей баз в Прибалтике. Поэтому предание Павлова суду ничего не объясняло и ответственность ни с кого не снимало. Да и в речи Сталина нет ни слова о враждебных элементах, саботажниках и тому подобном, а неудачи объясняются совсем иными причинами.

Необходимо четко понимать, что Дмитрий Григорьевич Павлов был осужден и расстрелян за то, КАК он работал на посту командующего Западным фронтом. Правда состоит в том, что главной причиной полного разгрома войск фронта, потери танковых и авиационных частей, пленения большого числа наших солдат стал полный паралич управления. При этом считается, что Павлов сам просил Сталина назначить его командующим округом с кабинетной должности начальника Главного Автобронетанкового управления Красной Армии.

Характерно несовпадение показаний на суде Д.Г. Павлова и бывшего командующего 4-й армией генерала А.А. Коробкова. Павлов утверждал, что в мае 1941 года направил генерала В.С. Попова к Коробкову с приказом до 15 мая вывести из Бреста четыре дивизии 4-й армии. По словам Павлова, командарм Коробков самовольно не выполнил этого приказа, в результате чего войска оказались запертыми в Брестской крепости и погибли. Трудно представить себе, как Коробков мог не выполнить такого серьезного приказа Павлова. Однако еще больше непонятно, как Павлов мог не заметить того, что его приказ подобного масштаба остался невыполненным. Данный эпизод, по-моему, очень красочно раскрывает качество работы Павлова, которое иначе как халатностью назвать трудно.

Задумывался ли Сталин о злом умысле в действиях Павлова? Я полагаю, что в дни после падения Минска Сталин не мог не думать о поведении высшего генералитета. Это сегодня мысль о том, что Тимошенко и Жуков в условиях начавшейся войны могли договориться с немцами, открыть фронт и установить в СССР военно-фашистский режим, кажется бредовой. Тогда же Сталину приходилось иметь в виду и такие варианты, ибо политикой – искусством возможного он владел в совершенстве.

Надо также сказать, что летом 1941-го как-то незаметно была выведена из войны Финляндия. Формально перемирие между нашими странами было заключено только в 1944 году. Однако Сталин через англичан намекнул финнам, что воевать с СССР – значит в случае нашей победы потерять Финляндию как государство. И Финляндия, несмотря на категорические требования Гитлера, заняв потерянные ею в 1940 году территории, с СССР почти не воевала. «Умиротворение» Финляндии было только одним звеном в цепи побед советской дипломатии в 1941 году. 10 августа 1941 года Советское правительство сделало Заявление об уважении территориальной целостности Турции, поддержанное Англией. В этом документе две великие державы крайне осторожным дипломатическим языком рекомендовали Турции ради собственной выгоды держаться в стороне от войны. Не удалось Гитлеру также втянуть в войну с СССР и Японию. Благодаря правильной политике советского руководства внешнеполитический фон германской агрессии складывался совершенно не так, как рассчитывал Гитлер. Причем надо понимать, что наши внешнеполитические успехи возникли не на пустом месте, а стали естественным продолжением и прямым следствием довоенной политики СССР и Сталина.

Взяв Минск, германские войска устремились к Смоленску – древнему русскому городу, издревле считавшемуся ключом к Москве.

Собственно, определенная растерянность Сталина проявлялась в непонимании, куда исчезают дивизии и корпуса, тысячи танков и самолетов, которые он отправлял на фронт. Почему действия Красной Армии так неэффективны? Ведь в Смоленском сражении генералам уже сложно было объяснить неудачи внезапностью нападения. Пытаясь переломить ситуацию, власти применяли пропаганду и партийный контроль в возрастающих пропорциях.

До самой Москвы Сталин, мотивируя военных, налегал в основном на моральный фактор, часто менял командующих фронтами и армиями, пока не убедился в том, что причины наших поражений носят системный характер и для их устранения требуется методичная работа. При этом у Сталина вызывали негодование попытки военных загородить надвигающуюся на страну катастрофу забором из военных терминов и под отступление подвести теоретическую базу.