Андрей Буровский - Некрещеная Русь. Не верь учебникам истории!

Если человек не значительней животного, с ним и поступать можно так же.

— Утка — это такой люди, — говаривал Дерсу Узала, знаменитый проводник Арсеньева.

Но это имеет и обратный смысл. Если утка — это такой люди, то ведь и люди — это такой утка. В каких-то случаях человека тоже можно убивать и есть.

Да и непонятно, что такое вообще человек.

Рождается человек — это для язычника вовсе не индивидуальная личность, уникальная, пришедшая в мир один раз. Вернулся умерший. Полежал в матери-земле, в позе эмбриона, и вернулся. Или жил в теле другого животного, опять стал человеком.

Ребенок родился не вовремя в голодный период? Ну, попросим его прийти к нам в другое время… а этого, неудачно пришедшего, просто не будем кормить. История полна упоминаний о детях, которых пускали в лодочках по воле волн: кормить нечем, и пусть себе плывет. Люди этнических вер считали, что если такой ребенок спасся — он избранник богов, ведь шансов у него почти не было. Любимцем богов называл себя Саргон Древний, Шуррукин — «Истинный царь» ) — царь Акада и Шумера в 2316–2261 гг. до Р.Х.: его нашел водонос, когда ненужный ребенок плыл в лодке на верную смерть.

Так же был спасен библейский Моисей.

Так же спасли Ромула и Рема.

Сказки и Европы и Руси полным-полнехоньки историй про детей, отведенных в лес, на смерть: даже ребенка постарше, подростка, могли выбросить в лес в голодное время.

Вырос мальчик, и ему дают новое имя. Прошел обряд посвящения во взрослые мужчины — инициацию — опять новое. Совершил подвиг — вновь поменял на достойное. Сам человек решил, что теперь он какой-то другой — и взял еще одно имя, четвертое. Жили как бы четыре разных человека, а не один.

Такая душа, блуждающая меж людей и животных, не отделяет человека от остальных животных и даже от деревьев, рек и гор. Нет представления о «человеке вообще». О человеческом существе, которое стоит выше животных, обладая сознанием и волей. Сознанием и волей обладает все на свете, человек вовсе не исключение.

Нет человека как такового, и потому намного важнее роль, которую играет человек в мире себе подобных. «Свой» он или «чужой». Знатный человек или простой родович. Жрец или нет. Свободный или раб. Принадлежность к некой группе определяет все. Абсолютно все. Судьба каждого очевидна задолго до его рождения. Она не отделима от рода, племени, сословия. Каков был предок — таков будет потомок, все повторится. Чтобы понять, с кем имеешь дело, не нужно изучать данного отдельного человека, достаточно знать его род. Этот воин хорошо стреляет из лука? Так все вятичи такие. Этот любит собак? Кривичи разводят огромных боевых псов, знаем мы их.

Язычники не особенно цеплялись за жизнь. Ведь у них нет веры в исключительность своей нынешней жизни. Жизнь дана не раз навсегда, она — лишь одна из великого множества жизней, которые уже прожиты и которые предстоит прожить. Он привык умирать и рождаться. Язычник легко умирает, почувствовав себя уставшим, завершившим именно эту жизнь. Для большинства людей это время, когда появились и чуть подросли внуки. Жить больше не надо, лег и умер.

Смерть — это не навсегда, он вернется. Судя по многим признакам, славяне верили в переселение душ. Они хотели, чтобы хороший, яркий человек вернулся в облике своего внука или правнука. И все повторится опять.

Вместе с умершим могли уйти те, кто его знал и любил. Особенно со знатным, с могучим, разумным — с ярким человеком, поднявшимся над убожеством племенной жизни члена группы. Почему бы и нет? Добровольно ушедшие с покойником будут жить с ним вместе в другом мире, в светлом Ирии.

Самоубийство на могиле мужа считалось высшим проявлением супружеского долга со стороны вдовы. Обычно они пили пиво до полного опьянения и вешались. Таких вдов очень уважали, а оставшаяся жить вдова в славянском обществе была существом самым жалким. Ведь боги отняли у нее самое ценное, что может быть у женщины — мужа.

С почтенным умершим уходили и слуги, и соратники, иногда даже сыновья. Наивно видеть в них несчастных жертв, обреченных злодеями на смерть: люди уходили добровольно.

Славяне поклонялись своим предкам — пращурам. Призывали их в трудную минуту: «Щур меня!» или «Чур меня!» Уважение к старшим в роду переносилось на умерших. Предки видели дела живых, помогали им. Ни в делах, ни на войне, ни в семье нельзя было посрамить их светлой памяти.

Мир язычников — царство мифов. Не только происхождение и бытие людей и народов, не только история — вообще весь мир объясняется через мифологию. Космологические мифы славян, то есть мифы о сотворении Вселенной, происхождении Земли, живых существ и человека восходят к древнейшим арийским мифам, но восстановить их бывает очень сложно.

Арийские космогонические мифы хорошо описаны у эллинов и римлян — эти народы имели богатые литературы еще в языческие времена. Германцам тоже повезло больше славян — они рано вошли в тесный контакт с Великим Римом, их мифология все же записана — и римлянами, и средневековыми германскими учеными, перенявшими римскую науку. «Повезло» и скандинавам: у них язычество задержалось, и его успели записать после того как сами норманны сделались культурными людьми.

У славян же их собственные космологические мифы практически не сохранились, потому что в языческие времена их никто не записывал, а после принятия христианства, во-первых, с памятью о язычестве боролись, а во-вторых, все перемешалось: на древние мифы наложились и канонические христианские представления, и представления болгарских богумилов…

Христиане частенько называют богумилов просто сатанистами. Это не совсем так, они скорее дуалисты: признают доброе и злое божественные начала почти равными по значению, а Сатану почитают наравне или почти наравне с Богом. Богумилы верили, что Сатана творил совместно с Богом материальный мир… В этом христиане с ними, мягко говоря, не согласны.

Русь далеко лежит от центров средневековой цивилизации. В тесном контакте с Византией оказались только южные славяне. Восточные же славяне получали христианскую премудрость не только и не столько непосредственно из Византии, сколько из стран-посредников — из стран южных славян, в том числе из Болгарии. Вот и богумильство к нам попало…

В древнерусской литературе века с XIV была распространена « Беседа трех святителей », состоящая из вопросов и ответов, написанных от имени Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста. Чаще всего «Беседу» считают творением болгарского ересиарха Иеремии, сборники сочинений которого известны уже с XIII в. [57] dom.ru/Default.aspx?tabid=4933