Вениамин Кольковский - 1953. Ликвидация Сталина

А вот после смерти Сталина Тито в марте 1953 г. выступил с заявлением о том, что «мы были бы рады, если бы они (руководители СССР . – В. К. ) признали допущенные ошибки по делу нашей страны». «Ошибки» – мягко сказано: П. Судоплатов вспоминает, что еще в конце февраля 1953 г. Сталин ставил ему практические задачи по организации покушения на Тито (цит. по: Топтыгин А . Лаврентий Берия. Неизвестный маршал госбезопасности. С. 377–378). Возможно, с этого убийства Сталин планировал таки начать мировую войну, как и предсказывал американский журнал «Кольерс».

А вот Берия явно придерживался курса на нормализацию отношений с Югославией, хотя Тито он и недолюбливал. Вот запись в его дневнике от 4 августа 1952 г.: «Он, может быть, и му…к, но это же другое государство. Коба по национальному вопросу перегибает» ( Берия Л.П. С атомной бомбой мы живем! С. 155). А Топтыгин А. прямо пишет, что арест Берия отсрочил нормализацию советско-югославских отношений ( Лаврентий Берия. Неизвестный маршал госбезопасности. С. 377).

Проводились и мероприятия по демократизации отношений с другими социалистическими странами, хотя иногда и не без толчков с их стороны. Так, 1–4 июня 1953 г. прошли какие-то выступления в Чехословакии (кстати, почему мы о них, в отличие, скажем, от германских выступлений две недели спустя, ничего не знаем? – В. К. ), и Берия отменил после того неоправданное дублирование межгосударственных координационных органов по линии СЭВ и военно-координационного комитета и создал единый орган из представителей стран «соцлагеря». Еще раньше, 20 мая, было принято отдельное аналогичное постановление по ГДР – «О реорганизации аппарата Уполномоченного МВД СССР в ГДР», предусматривавшее, в частности, значительное сокращение бюрократического аппарата.

В то же время планировался перевод отношений со странами «соцлагеря» из идеологизированных в более прагматичные. Берия не смотрел на наши отношения со странами «соцлагеря» как на способ «подкармливать» страны «народной демократии», превращая их тем самым в нахлебников СССР (как сплошь и рядом было и до него, и после – до самого 1989 г.). Вот, например, А.И. Микоян рассказывал о том, что «у нас было многолетнее соглашение о поставках» (с чехами . – В. К.) . Далее речь заходит о том, что поставки срывались, в ответ на что «Берия взбесился… На каком основании, /спросил он/, такое разложение, такая поблажка чехам и так далее?»

Приведя это свидетельство, С. Кремлев уточняет, что когда чешские заводы «Шкода» были частными, то их владельцам и в голову бы не пришло сокращать поставки по сравнению с договорными обязательствами вдвое, да еще и в рамках долголетнего соглашения, обеспечивающего ритмичную и устойчивую загрузку производства. Частная «Шкода» вытянулась бы, а поставки обеспечила ( Кремлев С . Если бы Берию не убили… С. 169–170)! Это к вопросу о понимании Берия экономики, о чем речь впереди.

Выше говорилось о планах демократизации политической жизни в СССР. Так вот, в отношении ГДР тоже намечалось «поднять роль блока демократических партий и организаций», что в переводе на общечеловеческий язык означало: хватит гнобить народ, в нормальной политической борьбе доказывайте, чего вы стоите ( Прудникова Е . 1953 год. Смертельные игры. С. 226)!»

Возможно, что именно эти намерения в значительной мере и стоили Берия власти и жизни: отстранение от единоличной власти партийного руководства, создание многопартийности, но главное – сокращение аппарата. Когда лет десять назад В.В. Путин взял курс на сокращение чиновничьего аппарата уже в новой России, какой-то телекомментатор, помню, констатировал, что в России в ХХ веке было два правителя, при которых «поголовье» бюрократов хоть немного, но сократилось – Н.С. Хрущев и М.С. Горбачев. И для обоих это плохо кончилось… Теперь мы вынуждены констатировать, что был и еще один – Л.П. Берия. Только для него это намерение кончилось еще хуже…

Как бы то ни было, 27 мая 1953 г. была образована Комиссия Президиума ЦК по Германии в составе Берия, Булганина, Маленкова, Молотова и Хрущева, которая должна была выработать в трехдневный срок конкретные предложения исходя из того, что «основной причиной неблагополучного положения в ГДР является ошибочный в нынешних условиях курс на строительство социализма». Однако В.М. Молотов (единственный нечлен «четверки») сумел выхолостить постановление комиссии, вставив перед словосочетанием «строительство социализма» эпитет «ускоренное» ( Кремлев С . Если бы Берию не убили… С. 177). После же ареста Берия руководство СССР (С. Кремлев, верный своей традиции всех собак вешать на Никиту Сергеевича, говорит «хрущевцы», хотя в данном случае куда правильнее сказать «молотовцы») окончательно взяло курс на раскол Германии, причем, по его мнению, эта политика косвенно поддерживалась и Западом, точнее, американцами (там же. С. 186).

Впрочем, вполне возможно, США и Британия сознательно отдали Восточную Германию – цитадель прусского милитаризма – коммунистам, чтобы закрепить отставание этой части Германии, чтобы при будущем объединении страны «Запад» полностью подмял под себя «Восток» и таким образом ни о каком возрождении германского милитаризма больше никогда речи не шло. Если так, то они своего добились…

А теперь – самое главное. Ведь если сокращаются или вовсе упраздняются карательные функции ГУЛАГа, если готовится «Записка об отмене паспортных ограничений и режимных местностей» и так далее, наконец, если демократизируются отношения с союзными республиками и с союзниками, то возникают три вопроса: первый – как при отсутствии страха перед лагерями заставить людей работать, второй – как сделать так, чтобы в условиях свободы передвижения все не ломанулись в Москву и другие более благополучные города. А самый важный вопрос – третий: чем сплотить страну и спасти ее от развала в условиях «власти Советам, а не партиям»? В условиях большей самостоятельности союзных республик? В общем, как ни крути, речь идет о перспективах экономической реформы в стране.

Борис Соколов и Алексей Топтыгин говорят о том, что на одной из встреч с физиками-атомщиками в 1952 г. Берия в конце встречи разрешил задавать себе вопросы, и А.Д. Сахаров (через год ставший академиком) спросил: «Почему мы все время отстаем от США, проигрываем техническое соревнование?» Берия ответил: «Потому что… у нас все висит на одной «Электросиле», а у американцев сотни фирм с мощной базой». Б. Соколов добавляет, что Берия, очевидно, под конец жизни начал понимать, какие силы заложены в присущей капитализму конкуренции ( Соколов Б . Наркомы террора. С. 355; Топтыгин А . Лаврентий Берия. Неизвестный маршал госбезопасности. С. 291–292).