Олег Мороз - Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина

Кстати, вернувшись в Москву, Ельцин отклонил отставку Сабурова. Россия подписала-таки Договор о создании Экономического сообщества (церемония подписания состоялась 18 октября). Вопрос, поставленный «Независимой газетой», был снят.

Подписи под договором поставили восемь республик, по алфавиту, – Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан, Туркмения и Узбекистан. Впрочем, договор начинал действовать даже при подписях хотя бы трех республик – это было оговорено в самом тексте договора.

Последним, как бы скрепляя документ своим благословением, свой автограф под ним поставил Горбачев. Он вообще весьма активно содействовал его рождению, полагая, что это «программа-минимум» для сохранения Союза, что он облегчает и дальнейший шаг – заключение полновесного документа, Союзного договора.

Из Сочи в Москву Ельцин вернулся 10 октября. Хотя было объявлено, что официально к исполнению своих обязанностей он приступит 15-го, уже 11 октября Ельцин принял участие в заседании союзного Госсовета в Кремле. На нем обсуждался вопрос о подписании Договора об Экономическом сообществе.

15 октября заседал другой Госсовет – Российский. Комментируя его итоги, Ельцин заявил в этот же день в интервью телепрограмме «Вести»: прежде чем приступить к реформам, он собирается «доразрушить» Центр. «Через месяц мы закрываем счета всех министерств, услугами которых мы не пользуемся», – сказал Ельцин.

18 октября президент РСФСР выступил на Всероссийском съезде судей. В этом выступлении уже довольно явственно слышатся наметки того, что прозвучит в его обращении на открывающемся через десять дней V съезде народных депутатов РСФСР.

По словам Ельцина, после путча «потребовалось срочно вносить глубокие коррективы в политический курс России». Вот главные из них:

– Первое. Существенно пересмотрена наша позиция в отношении Центра. Раньше мы вынуждены были ориентироваться на затяжное, изматывающее сосуществование с ним и постепенное реформирование. Теперь задача в том, чтобы в скорейшее время демонтировать остатки унитарных имперских структур и создать мобильные и дешевые межреспубликанские структуры.

Здесь Ельцин повторяет то, что незадолго перед этим сказал в интервью телепрограмме «Вести»: Россия решила прекратить финансирование союзных министерств, кроме трех – Министерства обороны, МПС и Минатомэнерго.

– Второе, – продолжал Ельцин. – Россия никогда не выступит инициатором развала Союза. Наоборот, считаю своим долгом использовать все возможности для создания содружества суверенных государств.

Как видим, здесь Ельцин еще не усматривает противоречия между развалом Союза и созданием содружества государств, видимо, полагая, что содружество государств тоже будет государством – преобразованным Союзом. Как мы теперь знаем, СНГ таковым не стало. Ельцин выполнит свое обещание – ИНИЦИАТОРОМ развала Союза он не станет, однако окажется в числе тех троих, кто «юридически оформит» этот развал, на практике уже состоявшийся.

В стране растут «центробежные тенденции». Поэтому российское руководство «намерено действовать таким образом, чтобы интересы России были надежно защищены». В частности, «прорабатываются меры… от возможной рублевой интервенции в случае введения национальных валют». Это третий новый момент в российской политике, который отмечает Ельцин. Это уже та самая «боевая стойка» уже не против Центра, а… против республик.

– Четвертое, – говорит в заключение Ельцин. – Новая обстановка заставила внести значительные коррективы в процесс экономических реформ. Прежде всего потребовалось пересмотреть допутчевые представления об их темпе, последовательности действий. Глубокий экономический и социальный кризис требует действовать решительно…

Наконец-то! Этих решительных действий люди давно ожидают от Ельцина.

26 октября 1991 года. Мы разговариваем с госсекретарем РСФСР Геннадием Бурбулисом (я беру у него интервью для «Литературной газеты», в которой на тот момент работаю). Разговор происходит в Белом доме, в том его крыле, что повернуто к мэрии, бывшему СЭВу, – как раз к тому месту, где два года спустя, 3 октября 1993 года, начнутся главные события первого дня хасбулатовско-руцковского мятежа. Сидим в «комнате отдыха» позади обширного кабинета Геннадия Эдуардовича.

Ни о «Меморандуме Бурбулиса», ни вообще о том, что происходит в окружении Ельцина, ни о его готовящемся историческом выступлении на предстоящем съезде российских нардепов мне, как и большинству россиян, естественно, не известно. В этом неведении меня интересует главным образом один вопрос: когда же наконец, черт возьми, кончится это топтание на месте? После августовского путча прошло уже два месяца. И вот, вместо того, чтобы принять какие-то энергичные меры, поставить страну на твердые рельсы, взять какой-то новый курс, Ельцин чуть не два месяца «расслаблялся» в Сочи. Страна между тем летит в тартарары… Я пытаюсь добиться от Бурбулиса, в то время, пожалуй, одного из самых близких к президенту людей, хоть сколько-нибудь вразумительного ответа на это мое – да и не только мое – недоумение. Однако Бурбулис отделывается общими фразами.