Дмитрий Верхотуров - Сталин против Великой Депрессии. Антикризисная политика СССР

в) резкого сдвига в качественных показателях в народно-хозяйственном строительстве в ближайшие два года;

г) меньшего удельного веса оборонных расходов в общехозяйственной системе» [138].

23 марта 1929 года Президиум Госплана СССР утвердил отправной вариант первого пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР. Было принято решение издать материалы плана в трех томах: сводный доклад, отраслевые элементы плана и план в районном разрезе.

Ровно через месяц завершилась в основном работа и над оптимальным вариантом плана. 23 апреля 1929 года Президиум Госплана СССР утвердил окончательную редакцию оптимального варианта. Через неделю, 29 апреля 1929 года, открылась XVI конференция ВКП(б), на которой главные разработчики плана дали перед ней отчет в своей работе. С докладами выступили Кржижановский, Куйбышев и Рыков. Конференция утвердила первый пятилетний план, одобрив его, таким образом, с политической стороны. 20 мая 1929 года собрался 5-й Всесоюзный съезд Советов, который также рассмотрел пятилетний план, одобрил и утвердил его, придав ему силу закона. 28 мая 1929 года первый пятилетний план стал главным законом для промышленности на ближайшие пять лет.

Итак, пятилетний план был составлен и утвержден. От первых попыток составления перспективного плана развития хозяйства до утверждения окончательного варианта прошло пять лет, если считать началом большого перспективного планирования начало работы ОСВОК.

Что же предписывал первый пятилетний план промышленности и народному хозяйству СССР?

Он главное внимание уделял вопросу капиталовложений в промышленность и хозяйство, чем и отличался от всех остальных перспективных планов, составленных в начале и середине 1920-х годов. Те планы пытались только предсказать рост и показатели производства на основе экстраполяции имеющихся показателей, ну и еще как-то повлиять на этот преимущественно стихийный рост силами государственной промышленности.

Первый пятилетний план исходил из совершенно другого понимания хозяйственных задач. В нем не было даже и попытки совершить экстраполяцию роста 1927/28 года в будущее, на пятилетку вперед. Она просто была не нужна. Планом решалась другая задача, даже более грандиозная и сложная: как распределить некоторый объем капиталовложений, чтобы получить максимальный рост производства за пятилетку.

Вопрос о капиталовложениях был тогда главным. Это сильнее всего отразилось в самом плане, где на первом месте были финансовые показатели: вложения, накопления, прибыль, себестоимость. Совершенно неверно представлять пятилетний план как некий приказ промышленности прыгнуть, условно говоря, выше головы. Такого мнения придерживается большинство историков и экономистов, но могу сказать, что оно вытекает из их общего незнания советской экономики.

Показатели первого пятилетнего плана лучше всего представить в виде таблицы [139]:

Кроме финансовых показателей, в плане были даны показатели роста выпуска по видам промышленной продукции. Их тоже лучше всего представить в виде таблицы [140]:

Великое строительство началось. Весна 1926 года была тем переломным временем, когда сталинская индустриализация от слов перешла к делу. Первые строители выходили на пустыри и широкие поля, определенные в качестве строительных площадок будущих предприятий, и забивали первые колышки в основания будущих гигантов советской индустрии.

Читая пожелтевшие страницы книг того времени, я не переставал удивляться тому, насколько прочно забыто то время. СССР 1926 года был совершенно другой страной, совсем не похожей на ту, которая появилась всего через семь лет. Тогда еще не было ни Магнитогорского, ни Кузнецкого комбинатов. На их месте расстилалось ровное поле. Не было Сталинградского тракторного завода. Не было плотины Днепрогэса. Не было многого того, что ныне составляет гордость страны. Трудно себе представить ту страну, которая была еще в 1926 году и которая готовилась к большому рывку. По всей стране тогда разворачивалась подготовка к величайшей стройке. Советский Союз должен был в очень короткое время подняться и нагнать разрыв между самыми развитыми капиталистическими странами мира.

Потом, когда индустриализация уже вступала в завершающую стадию, это время, 1926–1930 годы, назвали веком земли. В это время по всей стране, на площадках будущих заводов разворачивались грандиозные земляные работы. Еще не было проектов заводов. Они находились только на кульманах инженеров-проектировщиков. До готовых проектов было еще далеко. Еще не было пятилетнего плана как такового. В Госплане, в Совнаркоме и ВСНХ еще только спорили и сравнивали точки зрения. Было еще очень далеко до корпусов и зданий, еще не приступали к фундаментам и кладке. Но уже тогда в строительстве участвовали сотни тысяч землекопов и строителей. И с каждым месяцем их число возрастало.

Вся страна пришла в движение. Крестьяне уходили из деревень на стройки, чтобы заработать на подъем своего хозяйства. Открывались новые школы и ремесленные училища, вбиравшие в себя десятки тысяч молодых парней и девчат. Партия перебрасывала свои силы на руководство стройками. Представители Советского Союза поехали по всему миру в поисках нужного оборудования и материалов для новых заводов.

Сейчас все это забыто. Вместо картины великой стройки историки с невероятным упорством вколачивали в умы совсем другую картину: лагеря, уничтожение крестьян, истребление ленинской гвардии, преступления, преступления, преступления. Не буду тратить слов на разоблачение каждого конкретного случая. Хватит и трех – все это ложь.

Нельзя сказать, что не было борьбы. Была. Упорная, кровавая борьба коммунистов с отчаянно сопротивляющимся крестьянством. Но нужно помнить и знать, что одновременно с этим шло большое строительство. Борьба захватила и стройки. Крестьяне, ушедшие на работы на стройплощадках, и их тоже превратили в арены схваток с партийным руководством. Коммунистам больших трудов стоило отвоевание строек у бунтующих крестьян. Доходило до стычек, драк, убийств, взрывов и поджогов. Все это нужно помнить, ибо без этого не понять той своеобразной и очень жестокой эпохи.