Дмитрий Верхотуров - Путин, учись у Сталина! Как спасти Россию

В Казахстане было именно так. Мало того, что против структуры управления работали огромные расстояния и дефицит транспорта, так еще и имеющаяся система фактически не работала, а производила никому не нужные бумаги, рассылаемые с огромным опозданием. Смысл распоряжений, которые отдавал Казкрайком, по дороге искажался до неузнаваемости. Обратной связи практически не было. На местах советские, партийные и общественные работники целиком и полностью зависели от аульных баев и вынуждены были прислушиваться к их словам.

С такой системой управления нельзя было начинать каких-либо преобразований, поскольку ничего из запланированного не было бы выполнено точно так, как задумано, и в установленные сроки. В материалах V Всеказахстанской конференции РКП(б), на которой и был провозглашен лозунг «советизации аула», имелся анализ сложившегося положения: «Современное реальное соотношение классовых сил в Казахстане таково: пролетариат малочисленный, распыленный и слабый, советская система осуществляет пролетарское руководство только в центре, начиная примерно с уездов, в низах – Советская власть иногда даже не существует вовсе или еще очень слаба…» [151]. Баи выиграли выборы в Советы зимой 1925–1926 годов, так что первый секретарь Казкрайкома ВКП(б) вынужден был признать поражение коммунистов. Доклад Ф. И. Голощекина на 2-м пленуме Казкрайкома в конце апреля 1926 года в полной мере отражает это поражение. Аульные коммунисты оказались не на высоте положения, хотя формально коммунистов в аулах было больше, чем баев, – 6374 человека [152]. Однако Голощекин вынужден был признать: «Я собрал огромное количество документов, и все единодушно говорят, что аульные коммунисты на всех выборах участвовали в родовой борьбе, то на стороне одного бая, то на стороне другого бая. Попытки со стороны уполномоченных – заставить подчиниться партийной дисциплине – не имели нигде почти успеха» [153]. Помимо этого в заключительном слове на пленуме Казкрайкома Голощекин выражался еще более определенно: «Вы хорошо знаете, что бедняки у нас подставные, не настоящие, так же как и коммунисты» [154]. Также он признал, что у Казкрайкома нет ни средств для работы с массами, ни агентов, то есть ячеек, в аулах. Да и сами аульные советы он признал фиктивными, поскольку они ничего не решали. Огромный вклад в такое положение вносил языковой барьер между уровнями управления и непонимание низовыми органами и их представителями присылаемых директив и указаний.

Эти факты показывают, насколько насущной была проблема образования, повышения уровня грамотности в национальных автономиях, хотя бы для улучшения управляемости низовых органов власти. Такое положение с переводами и языковым барьером вплоть до 1930-х годов совершенно отсекало широкое использование русского языка в местных советских органах и в образовании – население его почти не знало и не понимало. Требовалось сначала поднять грамотность на национальных языках, а потом уже учить русскому. Перескок через этот подготовительный этап приводил к серьезнейшим политическим проблемам.

Фактически при всех усилиях проблему «коренизации» так решить и не удалось. В РСФСР из 2930 национальных советов делопроизводство на родном языке в конце 1920-х годов вели 97 советов, из 110 волостей – лишь 8 [155]. Пожалуй, только Татарской АССР удалось добиться высокой доли национального делопроизводства, уже в 1923 году оно велось на татарском языке в половине сельсоветов. Подготовка административных кадров из числа представителей национальностей, равно как и обучение «европейских кадров» языку, также не дал ощутимых результатов, несмотря на рост процентной доли представителей национальностей в органах различного уровня; часто это достигалось путем снижения требований к профессиональному уровню.

Первоначально предполагалось, что в СССР будут процветать все языки, будет многоязычие на разных уровнях Советской власти, а русский язык станет только наиболее распространенным языком межнационального общения, языком Коммунистической партии. Исходя из этой идеи и была выстроена политика коренизации административного аппарата, с насаждением двуязычия в административных органах.

Практика быстро отвергла такой подход. Не удалось достаточно хорошо подготовить национальные кадры и обеспечить национальное делопроизводство – остро недоставало грамотных людей, у тех, кто знал грамоту, не было общеобразовательного уровня, да и сами национальные языки, за немногими исключениями, еще предстояло доводить до нужного письменного совершенства. Не удалось также обучить «европейские кадры» национальным языкам. Многоязычия не вышло, и потребовалось искать другой подход.

Собственно, решение напрашивалось само собой – надо поднять уровень образования, окончательно решить проблему неграмотности, малограмотности, решить проблему политического и культурного просвещения. На первый план выходила задача развития национального образования. Новый подход провозгласил Сталин с трибуны XVI съезда ВКП(б) во время своего политического доклада 27 июня 1930 года: «Надо дать национальным культурам развиться и развернуться, выявив все свои потенции, чтобы создать условия для слияния их в одну общую культуру с одним общим языком в период победы социализма во всем мире. Расцвет национальных по форме и социалистических по содержанию культур в условиях диктатуры пролетариата в одной стране для слияния их в одну общую социалистическую (и по форме и по содержанию) культуру с одним общим языком, когда пролетариат победит во всем мире и социализм войдет в быт, – в этом именно и состоит диалектичность ленинской постановки вопроса о национальной культуре» [156].

Иными словами, Сталин предложил развивать интернационалистическую по духу социалистическую культуру в два этапа. Первый этап был связан с воспитанием народов в духе социалистических идей в рамках их национальных культур и на их родном языке: «Что такое национальная культура при диктатуре пролетариата? Социалистическая по своему содержанию и национальная по форме культура, имеющая своей целью воспитать массы в духе интернационализма и укрепить диктатуру пролетариата» [157]. Второй этап был связан с объединением всех трудящихся в мире в рамках единой культуры и на основе общего языка. Но этот этап откладывался в весьма далекое будущее, на период после победы диктатуры пролетариата во всем мире, и потому о нем Сталин говорил в самых кратких выражениях. Ближайшие задачи были как раз в развитии национальных культур, в целях социалистического воспитания масс, социалистического хозяйственного строительства, для которого были нужны грамотные и обученные кадры.