Дмитрий Верхотуров - Путин, учись у Сталина! Как спасти Россию

Однако, если обратиться к реальным фактам и еще сопоставить между собой масштаб коллаборационизма с участием народов СССР в войне против Германии в рядах Красной Армии, в партизанских отрядах и подпольных организациях, то становится совершенно очевидно обратное – народы СССР в огромной, подавляющей своей массе не хотели воевать за Гитлера. В условиях немецкой оккупации, когда уж были все условия для выражения недовольства Советской властью, что поощрялось и пропагандировалось оккупантами, на активное и добровольное сотрудничество пошло ничтожное меньшинство населения оккупированных районов. Немцы, при всех усилиях, так и не смогли склонить основную массу населения к активному сотрудничеству, а уже в середине войны, в 1943 году, стали терять даже тех, кто изначально поддерживал приход немцев, в частности украинских националистов. Набранные «добровольцы» отличались настолько низкими боевыми качествами, что практически не годились для фронта и использовались в карательных операциях. Ущерб Красной Армии от этих «остлегионов» был незначительным и совершенно несопоставим с тем уроном, который нанесли врагу советские партизаны и подпольщики. Это и неудивительно, моральный облик «добровольцев» был таков, что им и в голову не приходило ни рисковать своей жизнью, ни тем более ею пожертвовать. Вот зверствовать, грабить, насиловать – это они делали очень охотно, чем озлобляли население оккупированных районов и вызывали неприязнь к ним даже у немецкого командования.

Таким образом, советская национальная политика выдержала очень суровое испытание войной и оккупацией. Государственный союз советских республик, сплочение народов СССР, вопреки ожиданиям гитлеровцев, не треснули и не рухнули даже в условиях очень тяжелых потерь на фронте, огромных трудностей и напряжения в тылу, а также массовых и очень жестоких расправ на оккупированной территории. Более того, во время войны симпатии к Советской власти значительно выросли, а межнациональные отношения значительно укрепились за счет боевого товарищества.

Эту главу стоит закончить небольшим рассказом об одном мальчике, в котором, как в капле воды, отразились все выдающиеся результаты советской национальной политики и пропаганды патриотизма. Одна из защитниц керченских каменоломен, Т. С. Кузьменко, вспоминает, что во время заключения в керченской тюрьме она видела там мальчика лет 12–13. Он держался замкнуто, ни с кем не говорил, но ей удалось завоевать его доверие: «Постепенно ребенок оттаял, и как-то удалось с ним поговорить. В катакомбах он остался один. Когда туда спустились фашисты, то он сумел спрятаться, сжавшись в комочек. А когда они ушли, он остался один на один с холодом, голодом, мраком, мертвецами. У него был короб спичек и свечка. Днем он жался ближе к выходу, отыскивая корешки, сухой мох. А ночью тоже далеко заходить боялся, зажигал свечку. Вот по бликам свечи его и обнаружили враги. Он угрюмо смотрел на всех и молчал. Фашисты поверили, что мальчик тронулся умом. Такие переживания и не всякому взрослому под силу. А тут ребенок. В действительности он молчал потому, что боялся выдать своих родителей. Бедный ребенок не знал, что их уже нет в живых. Когда отступала наша армия, мальчик решил воевать.Увязался за солдатами, сказал, что родителей нет. Никто, конечно, не мог бросить осиротевшего ребенка. Вошли в катакомбы и его взяли с собой. Он счел себя военнообязанным.До конца был с военными, не дал себе права уйти. И как солдат советской армии, боясь погубить родителей, скрыл свое имя. Солдатом считал он себя серьезно. Верил, что и все так считают, что фашисты держат его в тюрьме как солдата несдавшегося подземного гарнизона» [189].

Этот мальчик был расстрелян немцами в апреле 1943 года вместе с другими узниками тюрьмы. Лишь после войны удалось узнать его фамилию – Авалиев. Он был из крымчаков, татар, принявших иудаизм, очень немногочисленного национального меньшинства в Крыму. Мальчик знал, что немецкие нацисты убивают евреев и потому решил воевать, оставался в каменоломнях до самого конца, а в плену молчал о своих родителях, не называл своего имени. Он, несмотря на свой юный возраст, был героем из героев.

Сказанное выше по сталинской национальной политике – это, конечно, только самый краткий обзор, весьма поверхностный и существенно неполный. Для детальной характеристики результатов сталинской национальной политики следовало бы рассмотреть все наиболее крупные национальные автономии, их хозяйственное, культурное и образовательное развитие, рассмотреть развитие наиболее крупных народов в СССР: русского, украинского, белорусского, татарского. Было бы очень желательно сопоставить с тем, как с национальным вопросом в это же время обстояло за пределами СССР. Но это потребовало бы отдельного, достаточно объемного сочинения.

Даже такой краткий обзор показывает, что сталинская национальная политика, основы которой он выработал лично, как нарком национальностей, а потом реализовал на практике, добилась выдающихся успехов. Для большинства народов, от самых крупных, до самых малочисленных, она принесла небывалое развитие, небывалое повышение культурного и образовательного уровня. Многие народы были буквально вырваны из отсталости и небытия.

Конечно, в ней хватало ошибок и упущений, далеко не все запланированное удалось реализовать, многие меры в отношении некоторых народов, такие как депортации, были вызваны чрезвычайными мерами предвоенного и военного времени. Но все это не может заслонить общий результат сталинской национальной политики. Надо ведь признать, что Сталину удалось решить национальный вопрос в том смысле, что было создано государство, в котором каждый народ получил автономию и возможности для развития, в котором межнациональные трения сократились до очень низкого, даже небывало низкого в истории уровня. СССР был страной, в общем, межнационального мира и сотрудничества.

Что самое главное в сталинском уроке национальной политики? Это, бесспорно, идея государственного союза народов. Именно эта идея обеспечила небывалый уровень единства народов, который в особенности сильно проявился во время войны. Надо отметить, что во время войны не было ни одного примера сепаратистского движения, ни одной попытки отделения от СССР, за исключением, пожалуй, только попытки создания Казакии, инспирированной бывшими белогвардейцами при активной поддержке немцев. Даже сейчас, много десятилетий спустя, идея сепаратизма в России устойчиво занимает крайне маргинальную позицию.

Сталин еще в 1921 году доходчиво разъяснил всем, почему не стоит настаивать на праве отделения. Потому что государственный союз советских республик обеспечит общее хозяйство, дающее подъем экономического развития и уровня жизни народов, создающее условия для культурного развития, и обеспечит общую оборону от империалистических держав. Теперь мы можем сказать, что Сталин оказался полностью прав. Государственный союз советских республик выдержал тяжелое испытание войной и сокрушил очень опасного и хорошо вооруженного противника, опиравшегося на ресурсы всей покоренной Европы. Если бы советские республики были бы врозь, то вряд ли им бы удалось отразить немецкий натиск.