Игорь Рабинер - Как Россия получила чемпионат мира по футболу – 2018

Ясно, что мы тоже могли бы выпустить на сцену одних чиновников. Но понимали, что это неправильно. Осознавали это и наши руководители. Пойди мы таким путем – и тоже справиться бы не смогли. А все люди, презентовавшие заявку Испании и Португалии, говорили на испанском, вычеркнув огромные массы людей, желавших услышать их без перевода. Так не делают.

На сцене отсутствовали не только звезды, но и эмоции. Один за другим туда выходили «говорящие головы»: премьер-министры, глава заявочного комитета, президенты федераций. И монотонно, занудно, страшно затянуто вещали, вещали, вещали. Впечатление от этой говорильни было вдвое хуже, поскольку заявка-то от двух стран.

При этом с фактологической точки зрения испано-португальская презентация оказалась содержательной. Было приведено много цифр: так, обещано было построить 16 237 километров автодорог и скоростную железнодорожную сеть общей протяженностью 2360 км. А 70 миллионов туристов в год были приведены свидетельством великолепной гостиничной инфраструктуры. Вот только цифры без сердца мертвы.

Продемонстрированные видеоклипы не имели никакого отношения к футболу. А ведь только «Сантьяго Бернабеу» и «Ноу Камп» можно было окружить столь могучей аурой и бередящими душу историями, что люди мигом влюбились бы в эту заявку. Вот только делали ее, похоже, не творческие люди, а какие-то бухгалтеры. Оставалось только руками развести. Интересно, зачем всех этих скучных чиновников привезли – чтобы члены ФИФА с ними фотографировались, а потом внукам снимки показывали?

Наконец, иберийцы выступали чудовищно долго, поправ регламент о получасовой презентации. Окончания этой жвачки в пресс-центре с нетерпением ждали все: по-моему, в первую очередь репортеры с Пиренеев, которые готовы были сгореть от стыда. Некоторые из них даже высказали уверенность, что президент испанской федерации Анхель Мария Вильяр выступал… нетрезвым.

Я спросил Мутко, возможно ли такое в принципе.

– На заседаниях исполкома всегда есть комната-буфет, где алкогольные напитки непременно присутствуют. Это норма. Никто, конечно, в рабочий день не пьет, но возможность такая существует. Что было на этот раз, я не видел – пусть испанцы разбираются сами. Но Вильяр был эмоционален. Блаттер уже вышел на сцену, чтобы закончить презентацию, а Анхель ему: «Подожди, Йозеф, я еще не договорил». Отодвинул его – и еще пару минут излагал. (смеется)

Действительно, Вильяр, завершивший спич (к слову, обратило внимание, что ни один из выступавших не говорил по-английски) только на 39-й минуте церемонии, изливал океаны любви к ФИФА. « Я очень люблю всех моих друзей из исполкома, – откровенничал он. – На них в последнее время обрушилось много критики в прессе, и я хочу сказать: ФИФА работает честно! Это самые трудолюбивые люди, которых мне приходилось видеть, и они очень многое делают на благо футбола! И мы всегда действовали в духе fair play ».

Особенно в духе fair play, видимо, действовали сами испанцы, обменявшись голосами с Катаром…

И хотя завершилась презентация аплодисментами присутствующих, это было скорее данью вежливости.

Сорокин:

– Всю презентацию я посмотреть не смог, но потом мне даже сотрудники ФИФА сказали, что выступление члена исполкома от Испании было несколько затянутым. Он один говорил 15 минут.

Чернов:

– Не знаю, что случилось с Вильяром. На самом деле он отличный оратор, который блестяще шутит. А то, что они очень долго говорили… То же самое было на презентации Мадрида в борьбе за Олимпиаду. Видимо, у них это в национальном характере. Умение найти яркую лаконичную форму не входит в лучшие качества испанских ораторов.

Говорю Колоскову:

– Презентация у иберийцев получилась унылой и какой-то нефутбольной.

– К тому же и затянутой на 13 минут, – добавляет он. – Все это могло подействовать на мнение тех, кто еще колебался. Как и неуважение к своим звездам: многие из них приехали в Цюрих, но на сцену ни один приглашен не был.

– Как объяснить дико затянутую речь Вильяра?

– Он очень увлекающаяся натура. Когда начинает говорить, даже переводчик оказывается бессилен, поскольку Анхель как пулемет стрекочет. Ну и здесь его эмоции перехлестнули. Он не может так акцентированно и предметно выступить, как Шувалов или Сорокин.

Словом, в отличие от Бельгии и Голландии, хороших слов о презентации Испании с Португалией не нашлось вообще ни у кого. А если бы нашлось – это стало бы свидетельством либо гипертрофированной дипломатичности, либо полного отсутствия вкуса.

Затянувшаяся на дюжину минут южноевропейская презентация привела к тому, что англичане начали выступление с 5-минутным опозданием (надо же членам исполкома было чуть-чуть отдохнуть после бури и натиска Вильяра!). Вернее, задержкой, если руководствоваться поговоркой: «начальство не опаздывает, а задерживается». А начальство у англичан было тако-о-ое!..

« Для ФИФА большая честь видеть принца Уэльского Уильяма. Он не только наследник короны, но и наш коллега по исполкому », – с легким благоговением сказал Йозеф Блаттер. И строго добавил для непонятливых: «Можете ему поаплодировать». Глава Международной федерации в этот момент усиленно потирал руки. К чему бы? Когда же швейцарец завел речь о присутствующем в зале Бобби Чарльтоне, напоминать об овации уже никому не надо было.

Но презентацию начал не принц, не Чарльтон, не премьер-министр Дэвид Кэмерон, а человек, мало кому до вчерашнего дня известный. 26-летний темнокожий парень по имени Эдди Афекафи рассказал историю о том, как рос в одном из самых неблагополучных районов Манчестера, четыре года был безработным и вел сомнительный образ жизни. Но однажды пришел в центр занятости и попал в благотворительную программу фонда принца Уильяма, основанную на паях с Футбольной ассоциацией. Оказался на стажировке в «Манчестер Сити», хорошо себя там проявил, получил грант и спустя какое-то время был приглашен на работу на постоянной основе. Сейчас он директор социальных программ «Сити», цель которых – помочь в обретении себя таким, каким был он сам.

« Футбол изменил мою жизнь, – сказал Афекафи. – А чемпионат мира по футболу изменит жизнь миллионов англичан – таких, как я ». И только затем настала очередь Уильяма. И этот сословный контраст – первым выступал не будущий монарх, а простолюдин! – показался классной задумкой. И только первой из многих.

« Мы, англичане, любим футбол. Это наша страсть, и она позволит нам провести лучший чемпионат мира в истории! », – говорил Уильям, и так, что не поверить ему было невозможно. «Страстью», вообще ставшей ключевым словом на английской презентации, за полчаса проникся весь громадный пресс-центр. А некоторые британские журналисты были растроганы настолько, что расплакались.