Алексей Соловьев - Кто скажет правду президенту. Общественная палата в лицах и историях

Рошаль это так не оставил. Он приглашал в Москву врачей из регионов, сам побывал не в одном городе, проверяя, в каких условиях живут и работают врачи, добирался до отдаленных населенных пунктов, общался с докторами, которые вынуждены были оказывать медицинскую помощь, практически не имея самого необходимого. Рошаль не хотел пользоваться информацией, полученной из чужих уст. В Мурманске его личными стараниями был обеспечен ремонт городской больницы, оснащены современным оборудованием кабинеты врачей и операционные. Там и сегодня добрым словом вспоминают доктора Рошаля. Комиссия тщательно фиксировала просчеты в работе региональных и федеральной систем здравоохранения, готовила аналитические записки со своими предложениями и регулярно направляла правительству требования незамедлительно принять меры.

В конце концов Зурабов был отправлен в отставку, на его место назначена Татьяна Голикова. Рошаль дал ей какое-то время осмотреться, а потом принялся также настойчиво напоминать, предлагать, учить, помогать. Наверное, своим напором доктор нажил немало врагов в чиновничьих кабинетах Минздрава, но зато сплотил вокруг себя неравнодушных врачей и специалистов здравоохранения в регионах.

Леонид Михайлович один из немногих, кто постоянно читал, что пишут о работе комиссии на сайте Палаты. Стоило мне по какой-то причине замешкаться, задержать размещение материала, Леонид Михайлович начинал звонить и спрашивать, в чем дело. Когда мы, что называется, «притерлись» друг к другу, начали вместе редактировать материалы, искать наиболее доходчивые и действенные формы подачи материала. Мне это нравилось, ему тоже, как мне кажется, было интересно.

Рошаль – бунтарь по природе, человек абсолютно бесстрашный. Он родился в семье военного летчика, рос в военной среде, часто с отцом вынужден были переезжать с места на место. Ребенком он пережил Великую Отечественную войну, юность его пришлась на последние годы правления Сталина со знаменитым «делом врачей». Если бы не смерть вождя народов, неизвестно, отдал бы он свое сердце медицине, а может, наоборот, пережитое только укрепило веру в то, что именно это его дорога.

Рошаль – человек крепкой закалки, во имя дела способный рисковать жизнью. Все помнят, как он вел себя во время трагедии «Норд-Оста» и в Беслане. Я как-то спросил, можно ли его считать бесстрашным человеком? Он сказал, что ему бывает страшно только во время операций, когда перед ним маленький беспомощный ребенок. Ты отдаешь себе отчет, какова степень риска, и никто не может сказать, хватит ли у него сил бороться за жизнь.

Генри Резник

О Резнике написано и сказано много, он человек достаточно известный, поэтому я хотел бы показать его таким, каким видел в течение четырех лет совместной работы.

Те, кто близко знают Генри Марковича, могут подтвердить, что он не пойдет ни на какие уступки и соглашательства, если это противоречит его убеждениям.

Мало кто знает, что в юности он профессионально занимался волейболом, так что, сложись жизнь иначе, возможно, был бы у нас сегодня не адвокат Резник, а нападающий или тренер сборной. Он всегда держится очень степенно, с чувством собственного достоинства. Еще Чехов делил стряпчих на тех, кто может искусно обделывать дела – людей, авантюрных и предприимчивых по характеру, и тех, кто обладает силой слова, может искусно аргументировать свою позицию, умеет убеждать. Генри Маркович принадлежит именно к такой категории. Он всегда выступает ярко, артистично, точно выбирая интонацию, речь сопровождает выразительной жестикуляцией, красноречиво свидетельствующей о том, что ему глубоко не безразличен обсуждаемый вопрос. Ему действительно хочется верить. Он остроумен и умеет пользоваться этим своим качеством.

Вспоминается такой случай. В деловом центре «Александр-хаус» после заседания Анатолий Кучерена попросил членов комиссии остаться, чтобы отметить получение им ордена Почета. Он сказал много слов признательности коллегам, благодарил всех за работу и помощь. Генри Маркович, может быть, желая смягчить некоторую пафосность ситуации, заметил: «Анатолий, скажи спасибо не за то, что мы тебе помогали, а за то, что не мешали».

Резник вместе с членами комиссии Кучерены проделал большую работу по проведению общественной экспертизы законопроектов, направляемых депутатами Госдумы в Палату. При его непосредственном участии был написал закон по расширению компетенции судов присяжных. Генри Маркович, как и Анатолий Кучерена, считал, что этот институт в России должен жить и развиваться.

Резник был одним из немногих, кто подвергал критике работу профессиональных судей, обвиняя их в боязни выносить оправдательные приговоры, дабы их самих не обвинили в коррупции и предвзятости. Это касалось, в частности, бытовых преступлений. Резник считает, что судьи часто не хотят изучать причины, побудившие людей пойти на преступление. Присяжные нередко оправдывали подсудимых, но суды с легкостью отправляли их за решетку, давая немалые сроки.

В ходе громкого дела юриста Магнитского, о котором теперь известно всем, Генри Маркович подверг критике работу судей, напомнив о том, что мера пресечения – содержание под стражей во время проведения следствия – определяется только в тех случаях, когда человек представляет социальную опасность для окружающих.

Вместе со Сванидзе и другими членами Палаты Резник подготовил пакет предложений по реформированию судебной системы в России, в этом документе есть интересная идея, предложенная им лично. Она касается снижения административного давления на суды. Адвокат предложил судьям самим избирать председателей, чтобы они напрямую зависели от своих коллег. В этом случае председатель не сможет оказывать давление на рядовых судей, иначе они его просто не выберут в следующий раз.

Анатолий Кучерена

Анатолия Григорьевича я впервые увидел по телевидению в середине девяностых, когда он защищал детей, пострадавших от насильника Карпова, организовавшего в Москве первый частный детский дом со странным для детского учреждения названием «Альфа». Было видно, насколько искренне адвокат защищал детей, пытаясь добиться соответствующего наказания для негодяя, которого суд посчитал невменяемым и поместил в психушку. Потом были громкие дела Тамары Рохлиной, бывшего министра юстиции Ковалева, он защищал Иосифа Кобзона, Никиту Михалкова и Сергея Лисовского. И все чаще стал появляться на телевидении, его комментарии можно было прочитать на страницах ведущих печатных СМИ. На тот момент, когда я начал с ним работать, он был уже «раскрученный» в медийном отношении человек, не нуждающийся в особом представлении.