Михаил Веллер - Два возраста глупого короля

Физически – выжили самые сильные, храбрые, ловкие, осторожные, жестокие, беспощадные, выносливые и умелые. И – умные. Чтоб знать, с кем, когда связываться, а от кого когда драпать. И как лучше из засады пустить камень в темечко.

Но еще и прежде:

Выжили самые социально организованные. Кто побеждал группа на группу. Кто сохранил и выкормил больше бойцов. Кто сумел застать врага врасплох и перебить растерявшихся, вырезать спящих, завести в ловушку гонящихся за тобой. Кто придумал заманивания и засады. Кто мог придумать лучший план нападения или спасения. Кто слаженнее подчинялся единой воле и единой цели в бою.

А еще для этого нужно было справедливо организовать жизнь рода. Чтобы с максимальной пользой для всех жили и работали все.

Солидарность. Сочувствие. Один за всех и все за одного!

Что можно выразить так:

Кто структурировался в более совершенную систему, способную на большие общие действия.

Отбор шел по линии физического совершенства.

Но при одном важнейшем условии: это физическое совершенство в совокупности с другими должно было образовывать совершенство системное. Физическое совершенство индивида, характером нарушающего социальную слаженность рода, вредило – и отбрасывалось с носителем.

18. Злобные и жестокие к своим. Не по справедливости хватающие кусок. Спасающие при опасности не племя, а себя. Неуживчивые, ненадежные, самовольные, могущие навлечь опасность на всех своими действиями. Вызывающие неприязнь соплеменников. – Все они ослабляли системную силу племени-рода. И выбраковывался из жизни весь род…

Жесткая иерархия, четкое знание и соблюдение каждым своих прав и обязанностей, – условие прочности системы и выживания рода.

Групповой отбор дал совершенный образец человека социального.

19. В этих целях и в этом направлении внутривидовая агрессия жестоко направлялась в русло межгрупповой. Внутригрупповая агрессия неизбежно ограничивалась формами, необходимыми для структурирования оптимальной иерархии.

20. Приходите все к нам, у нас интересно. У нас сейчас будут читать стихи: «То сердце не научится любить, / которое устало ненавидеть».

Получается следующее. Смертельное и жизнеутверждающее соревнование между группами породило породу групп-победительниц, предельно жестоких к врагам и предельно спаянных внутри, – «без чего невозможно»: внешнесистемная победа обеспечивается внутрисистемным единством. Это – условия выживания.

Внутрисистемное единство может обеспечиваться на уровне понимания и на уровне чувства.

Понимание дает координацию общих действий.

Чувство «оживляет» эту координацию и делает ее возможной: охота удрать и спастись самому, нажраться в кустах и выжить самому, но мне сильно хочется, чтобы выжил вот этот и вот эта, и я хочу позаботиться, чтоб они жили.

Любая скотина в стае заботится как-то о других; особенно если эти другие – ее большая семья. Любое животное сообщество связано хоть какой-то взаимной симпатией. Это инстинкт! Потому что – и все биологи знают: «одно животное – это вообще не животное». В том смысле, что погибнет от любой случайности – а где его род, передача генов? Животное – это когда есть группа, населяющая ареал. И, заботясь о членах группы, – животное заботится о собственном генофонде, можно сказать.

Нет, физическое совершенное приспособление и выживание сильнейшего никто не отменяет. Но! Подстраховка, дублирование, запас генов в других особях, удобство группового наблюдения за врагами, и т. д. Решительное преимущество в выживании получает группа, где есть некоторая взаимная забота.

С усложнением центральной нервной системы усложняется эмоциональная сфера. С усложнением эмоциональной сферы усложняется и усиливается, дифференцируется, инстинкт влечения к другим особям своей группы . У глупых рыбок это проще, у умных собак это сложнее.

А то кто не знает, что кошки и собаки тоже умеют любить. И не за жратву и угол, а так, по жизни, из душевного добра и тяги.

По мере эволюции инстинкт группового взаимного влечения превращается в комплекс чувств. Ну, кстати, и половой инстинкт тоже, знаете, усложняется в проявлениях.

21. Чем чувство отличается от инстинкта? Не дискутируя долго об оттенках значений этих терминов? Допустим, так:

Чувство – это опосредованное, прямое или косвенное, проявление инстинкта, приобретающее самостоятельную ценность и значение, даже вне изначальной цепи практической целесообразности.

Чувство – это этап на пути инстинкт – цель. Этап можно рассматривать сам по себе. Детей нет, но секс прекрасен.

С одной стороны, Природе не нужны чувства, если не ведут субъекта к цели, диктуемой инстинктом. С другой стороны, чем сложнее субъект, тем сложнее его жизненная программа, тем сложнее чувства, должные обеспечивать реализацию инстинкта, тем больше в этих чувствах появляется непродуктивных для инстинкта следствий. Типа гомосексуализма или самоубийства.

22. Так вот.

С энергетическим подпрыгом у человека повысилась мощность всех инстинктов. То бишь всех проявлений жизни.

Инстинкт внутригруппового влечения у человека тоже резко повысился. И с развитием мозга и эмоциональной сферы дал мощный куст чувств на базе этого инстинкта внутригруппового влечения.

И вот тогда возникли и пошли в рост наши главные: любовь, дружба, сочувствие, солидарность, взаимопомощь и самопожертвование. Нет, первобытные люди не умели оформить их в словах и поступках так изощренно, как мы. Это, однако, были уже и не животные чувства (в хорошем, то есть естественном, чувстве слова).

О Господи. Что ни скажи, о чем ни подумай, – все начинает разворачиваться в бесконечный трактат в любом направлении. Нет, в жизни все-таки все сильно взаимосвязано.

23. Так о чем мы? Да! А чем, собственно, отличаются чувства человека от чувств животного?

Первое. Силой. Ни одно животное так не любит и не ненавидит, и не идет храбро умирать неизвестно за что.

Второе. Продленностью. И постоянством, в смысле непрерывностью. Ни одно животное не проявляет своих чувств настолько непрерывно, чтоб они проявлялись в любом поступке. Типа: «Как ты ко мне относишься?» А относится все время.

Третье. Изощренностью. Ни одно животное не в состоянии выразить и реализовать свои чувства такой кучей немыслимых способов.

Четвертое. Самоосознанием и самоценностью. Животное с его менее умной головой и, видимо, отсутствием рефлексивного мышления не в силах свое чувство нянчить, с ним носиться, о нем думать и т. д.

Чувства человека приобретают для него самоценность. Я верен! Я храбр! Я люблю! Он мне друг! Я помню! А что тебе с этого толку, если не повезло с успехом? А все равно!