Юрий Мухин - Власть на костях или самые наглые аферы XX века

«Из-за контактов с Ельциным меня решили уволить из органов КГБ с формулировкой, которая никак не соответствовала действительности, зато урезала полагающуюся мне за военную выслугу пенсию на 32 рубля. Вместо 232 рублей мне хотели дать только две сотни. За тридцать два рубля я был готов бороться, как зверь.

…Выход из положения был один — мне предстояло обмануть медицинскую комиссию. На деле это означало, что перед докторами я должен предстать если не бездыханным, то по крайней мере замученным до смерти службой в органах».

Напомню, что в СССР максимальная пенсия для всех порядочных людей была в 120 руб. и в 60 лет. И только погононосителям да особо заслуженным партайгеноссе КПСС назначалась более высокая пенсия. Уйти же на пенсию раньше 60 лет могли только люди, работавшие на вредных производствах, да и то не ранее, чем в 50 лет.

А этот 38-летний бугай гребет пенсию, о которой даже мечтать не могли честные люди, но ему мало! Он хочет со страны, которой ничего не дал, кроме удобрений в канализацию, еще и 32 рубля как «инвалид». И вот что делает этот борец за государственную безопасность.

«Военный врач прописал мне «солутан». Обычно это лекарство помогает при простуде, но, если его принимать по три раза в день в увеличенных дозах, можно добиться рекордно высокого давления.

С энтузиазмом школьного прогульщика я начал пить этот «солутан». Три раза в день отсчитывал по шестьдесят капель и ждал, подействуют ли они на мой организм. В день медкомиссии я выпил целую рюмку, а закусил пачкой кофеина.

До сих пор не понимаю, как я в таком критическом состоянии добрался до кабинета, где проходило обследование. Голову мою распирало, уши горели, и мне казалось, будто все косточки насквозь пропитаны этим «со-лутаном».

Вошел я, держась за стенку. Вопросы врачей доходили до меня с минутным опозданием. Отвечал невпопад и уже жалел, что из-за тридцати двух рублей навлек на себя такие жуткие муки.

Один из докторов попросил меня присесть пару раз. Я изобразил приседание. Люди в белых халатах вдруг единодушно закивали головами и вынесли приговор: майор Коржаков страшно, может быть, даже неизлечимо болен. Звонки «сверху» не смогли изменить их заключение. И меня уволили по болезни, назначив желанную пенсию в 232 рубля».

За свои полсотни лет я видел многих людей из всех слоев и прослоек общества. Все старались получить от государства максимум, что могли. Например, обычным было, когда начальник просился перевести его на более низкую должность к печам, чтобы доработать не хватающие несколько лет «горячего» стажа, который позволял уходить на пенсию в 50 лет. Мой отец в 57 лет перешел из старших мастеров цеха в рабочие, чтобы высоким заработком обеспечить себе максимальную пенсию. Начал он работать в 15 лет, прошел всю войну и четыре раза был ранен, трижды награжден орденами, к 62 годам его ухода на пенсию он имел 47 лет непрерывного стажа. И получил пенсию в 120 рублей. То есть стремление получать высокую пенсию естественно. Но я ни разу в жизни не встречал никого, кто бы похвастался, что он «натянул» себе пенсию так, как Коржаков. И не потому, что таких не было, наверняка были. Просто это крайняя степень подлости, и обычный народ это понимал, и даже если и жульничал так, как Коржаков, то боялся об этом рассказать, чтобы не вызвать презрения у окружающих. А Коржаков не боится! Почему?

Потому, что все его окружение, все его друзья из КГБ, это такие же люди, как и он, таких же взглядов, таких же мыслей и целей. В этой среде подлость Коржакова не выглядит подлостью, она — доблесть. И воспоминания Коржакова ценны не характеристикой собственно Коржакова, а тем, за кого он принимает читателя, а он его принимает за своих сослуживцев и пытается поразить его примерами того, что у его коллег вызвало бы одобрение и восхищение: ишь как ловко объегорил государство, как удобно уселся на шее народа!

А вот еще характерный момент:

«До полета Ельцина с моста я, работая в кооперативе, возглавлял одну из охранных структур и получал около трех тысяч рублей в месяц. В десять раз больше!» — пишет Коржаков.

Здесь он хочет сказать, сколько потерял от того, что перешел охранять опального Ельцина. Но по тем временам 3000 рублей были фантастическими деньгами, ведь оклад министра СССР был в среднем около 800 рублей. А теперь посмотрите, что имели взамен этих 3000 рублей те, кто надеялся защитить себя с помощью этого «профессионала».

Коржаков продолжает:

«Причем фирма оплачивала сервисное обслуживание моей «Нивы». Но мне, честно говоря, работа в кооперативе давно обрыдла. Даже стыдно вспоминать, как я инструктировал своих подчиненных.

— Мужики, — обращался к ним. — Мы все работаем здесь без юридической базы, мы бесправны. Как мы мо-50

жем защитить хозяина? С правовой точки зрения — только грудью. Стрельба, дубинки или кулаки чреваты последствиями. Поэтому я в а с прошу: если кто-то г д е — т о на нашего буржуя нападет или вдруг начнется выяснение отношений со стрельбой, немедленно ложись на землю, на дно машины. Жизнь каждого из в а с мне дороже…»

Насчет «стыдно» комментировать не буду: стыдным не хвастаются. А Коржаков именно хвастается. Теперь насчет бесправия. Согласно и тогдашнему, и нынешнему УК охранники могут, защищая охраняемое лицо, наносить любой вред нападающему, если они не превышают пределов необходимой обороны, и это положение было едино и сегодня едино для всех: и милиционеров, и частных лиц. Тут Коржаков опять-таки хвастается перед себе подобными: деньги-то с клиентов он брал в полной мере, а вот отдачи за эти деньги — фиг вам! Так что не удивительно, что именно этот фиг и получил СССР от КГБ взамен за содержание и огромные пенсии этих «профессионалов».

И просто жаль, что никто так и не догадался выстрелить по Ельцину. В том, как повел бы себя Коржаков, сомнений нет, а все же интересно было бы посмотреть. Впрочем, один похожий эпизод он сам описывает. Речь идет о нескольких днях «путча ГКЧП» в августе 1991 г., когда верхушка КПСС разваливала СССР. Ельцину и его охраннику Коржакову довелось несколько ночей провести в Белом доме. Причем из всех, вспоминавших те дни, никто не помнит, чтобы там хоть раз прозвучал выстрел. А Коржаков вспоминает это так.

«Борис Николаевич вел себя спокойно, слушал меня. Около одиннадцати вечера я ему сказал:

— Надо поспать, ночь предстоит тяжелая. Он сразу лег в комнате докторов.

Вскоре послышались выстрелы, вопли, по всему Белому дому покатился какой-то шум. Когда после моей команды: «Е д е м в посольство!» — освободили проход: р а с — тащили рельсы, бревна и передали по рации «все готово», я пошел будить Ельцина.

Он лежал в одежде и, видимо, совсем недавно крепко заснул».