Роман Сенчин - Не стать насекомым

Наша семья уехала из Тувы в девяносто третьем году. Тогда трясло всю Россию, но особенно страшно было на окраинах страны — казалось, вот-вот всё развалится, погибнет, и чтоб спастись, нужно бежать. Кроме вдруг обрушившейся безработицы, взбесившихся цен, разрухи, в Туве бушевали и национальные страсти. Тлевший с конца 1970-х конфликт коренного народа, тувинцев, с приезжими (первые русские стали селиться в Туве, тогда Урянхайском крае, принадлежавшем Китаю, ещё в конце ХIX века) в начале 1990-х, с созданием Народного фронта «Свободная Тува», обострился и вылился в череду убийств, погромов, митингов против «оккупантов». По мосту через Енисей в сторону перевалов всё чаще стали проезжать «Камазы», гружёные коричневыми контейнерами с имуществом, в газетах появились длиннющие столбцы объявлений о продаже имущества, недвижимости.

Мы поселились на самом юге Красноярского края, в селе неподалёку от города Минусинска. Денег от продажи трёхкомнатной квартиры, дачи и гаража даже на однокомнатку в городе не хватило.

Сначала в Кызыле я бывал часто — там остались друзья, были дела, тянула родина. Но после поступления в Литературный институт стал наведываться «за перевал» от случая к случаю — в 1998, 2000, 2003, 2007 годах… И каждая поездка приносила и радость, и грусть…

Немного о географии.

Кызыл находится в котловине на берегу Енисея. Вокруг, очень близко, хребты Саян. Это создаёт ощущение защищённости, уюта. Природа вокруг города разнообразна — подступает тайга, есть участки песчаной пустыни, на островах Енисея — настоящие джунгли, состоящие из тальника, тополей, шиповника, ползучих растений, достигающих толщины лиан. В горах можно найти альпийские луга, тундру, болота… Климат в самой котловине немного мягче, чем во многих других районах Тувы, но лето, как и положено в Центральной Азии, жаркое (плюс 40 градусов в тени здесь не редкость), а зима морозная (минус 40 тоже никого не удивляет). Плохо зимой то, что дым и гарь скапливаются на дне котловины, бывает, дышать нечем. Астма, бронхиальная астма — в числе самых распространённых здесь болезней.

Кызылчане обижаются, когда Центральной Азией называют те места, которые раньше называли Средней Азией, ведь центр этой части света находится как раз в Кызыле — на набережной, прямо напротив слияния Большого Енисея (Бий-Хем) и Малого Енисея (Ка-Хем), стоит памятный знак, символизирующий центральную точку Азии. (На самом деле точка эта на другом берегу реки, километрах в двух от памятника, но когда территория исчисляется десятками тысяч километров, такое отклонение, согласимся, не так уж важно.)

Енисей в районе Кызыла — одна из прекраснейших рек, какие я видел. Широкая, но быстрая, как горный ручей, вода, кроме периода половодья, прозрачнейшая, и камни светятся на дне, как драгоценные. Много плоских голышей, и одно из любимых занятий отдыхающих на берегу играть в блинчики — камни пускают вдоль поверхности воды и считают, сколько раз блинчик прикоснется к воде и отскочит. «Семь, восемь, девять…».

Конечно, купаются. Раньше, в 60-е–70-е годы «молодые специалисты», приезжавшие сюда «из России», люди смелые и спортивные, переплывали Енисей, но теперь таких там, кажется, не осталось. Заливов, затонов в окрестностях города почти нет, поэтому плещутся у берега или «сплавляются»: забредают подальше, поджимают ноги, и течение несёт людей в сторону Северного Ледовитого… Купаться вообще-то запрещено, кое-где установлены соответствующие таблички. Дело не в том, что в воде что-то обнаружено, а в огромном количестве смертей, связанных с Енисеем. У одних не выдерживает сердце — вода почти ледяная, а воздух горячий, — другие перед купанием напиваются, третьи тонут без явных причин, но, наверное, из-за течения, бурунов, воронок… Время от времени по берегу хотят милиционеры, гоняют людей, в том числе и просто загорающих.

Купаться разрешено рядом, в протоке Енисея, на территории парка культуры и отдыха. Точнее, протокой этот водоём был когда-то, но лет двадцать пять назад, во избежание наводнений (а наводнения Кызылу угрожают почти каждые май — июнь), его перекрыли двумя плотинами. С весны до осени плотины закрыты, вода застаивается, зеленеет, киснет. Там-то многие, особенно подростки, и плавают, малышня резвится в лягушатнике, от которого пахнет немытым аквариумом. Больницы, говорят, переполнены гепатитниками…

Кстати, в прошлом году специалисты из Новосибирска установили возле лягушатника спиралеобразную горку для того, чтобы с радостным визгом скатываться в воду. Правда, конец спуска оказался над бетонными плитами — до воды метра полтора. Объясняют это просчётом в монтаже.

Таких «просчётов» в Кызыле немало (как, наверное, и в каждом городе России). Этой весной, например, решили на центральных улицах полностью сменить покрытие, а не латать выбоины и трещины заплатами. Вскрыли асфальт на улице Бухтуева, которая соединяет две части города, и оказалось, что именно асфальт сдерживал течь в проходящем под улицей водопроводе. Асфальт убрали, вода хлынула. «Водоканал», «Туваэнерго» стали выяснять, кому водопровод ремонтировать, а машины тем временем пробирались по дальним объездам. Чем кончился этот спор, я не знаю — не дождался.

Вообще климат Тувы такой, что любая постройка, техника требуют постоянной заботы, частого ремонта. Гаражи здесь — настоящие крепости, и не только из-за воров (о воровстве речь дальше), а главным образом из-за морозов. Домам тоже необходимы повышенное утепление и отопление. Если частный сектор Кызыла мало зависит от городских властей — главное запастись дровами и углём, — то обитатели квартир без горячей воды в батареях обречены на замерзание. В мороз — это дело двух-трёх часов.

Раньше каждый квартал отапливался своей котельной, но лет тридцать назад была построена Кызылская ТЭЦ. В начале 90-х она почти не функционировала — в связи с массовым отъездом русских специалистов работать стало некому, да и с поставщиками угля не всё было гладко, — и жители города тогда пережили несколько тревожных зим.

Топливо для ТЭЦ добывается рядом — всего в нескольких километрах расположен угольный разрез «Каа-Хемский». Уголь там не простой каменный, а коксующийся, марки «Ж». Говорят, его дешевле возить в Липецк на металлургические предприятия, чем обогащать тамошний. И вроде бы возят — от разреза до станции Минусинск на «Камазах», а потом по железной дороге около пяти тысяч километров…

«Разрез занимает главное место в энергетической безопасности Тувы» — не устают повторять влиятельные в Туве люди и, может быть, поэтому за него многие годы идёт борьба. Постоянно меняются руководители, ОАО, каким разрез является, пытаются преобразовать в государственное предприятие. Сейчас он проходит очередную стадию банкротства, до декабря 2008 года на предприятии введено внешнее управление.