Слава Тарощина - Рожденные телевизором

Над Пугачевой, человеком феноменальной интуиции, рано смеяться. А вдруг она в это самое время снова поворачивает колесо русской истории?

Единомыслие и единочувствие как главный тренд предвыборного сезона

Интересно, Медведев уже знал о перемене участи, когда инспектировал Большой театр? Скорей всего, нет. Президент так деловито топал ножками по эксклюзивному полу, так вдохновенно рассуждал о перспективе зрительного зала, так задорно интервьюировал балетных, что, казалось, еще минута, и он сам от счастья зайдется в фуэте (благо танцевальный опыт имеется). Жаль, что его отвлекла от балета уникальная система пожарной безопасности. Дмитрий Анатольевич с пылом завзятого брандмейстера принялся вникать в тонкости театрального занавеса, который в огне не горит, в воде не тонет. Но вдруг в воздухе прошелестела фраза поясняющего господина: «Все сделано для того, чтобы дым мог беспрепятственно уйти со сцены». Медведев остановился и глубоко задумался, будто его осенило предчувствие – вскоре вместо дыма предстоит беспрепятственно уйти со сцены ему самому.

Время уплотняется. Сегодняшний день стремительно становится историей. Минувшая неделя была очень насыщенной, на несколько застойных лет хватило бы новостей, но о них уже все забыли. Река времени поглотила и недопрезидента Охлобыстина, и апологета косметического либерализма Прохорова, и кудрявого масона-ренегата Богданова, и русского националиста с брюссельским акцентом Рогозина, и даже старшую по палате (верхней) Валентину Матвиенко. Как-то вмиг рассосался Народный фронт. Забыт подвиг фронтовика-пенсионера Баженова, того самого, что от полноты чувств завещал Владимиру Владимировичу свою квартиру. Остались в прошлом сомнения фронтовички Максаковой, солистки Мариинки (бедняжка никак не могла решить, что для нее важнее – организовать повсеместно передвижные приемные «Единой России» или объединить дирекции Мариинки и Большого театра). Токарю-фронтовику Трапезникову не нужно больше запоминать нехорошее слово «праймериз»… Был целый мир, и нет его.

Гул затих, Он вышел на подмостки. Волны счастья нахлынули на электорат от светлого будущего, которое 24 сентября разворачивалось здесь и сейчас, то есть на съезде «Единой России». Владимир Путин пообещал бюджетникам деньги, бизнесменам инвестиции, крестьянам землю, детям – мороженое, дамам – цветы. Всеобщий стадионный подъем был настолько велик, что свершилось чудо. Если не ошибаюсь, впервые со сталинских времен парадная речь национального лидера была тотчас названа партийной программой. Но кто же обращает внимание на такие мелочи, когда на глазах творится история насквозь демократической страны? Президент с премьером, поменявшись местами, нежно обнялись друг с другом. В эйфорию впал даже брутальный посланник Голливуда Владимир Машков. От торжественности момента Гоцман всея Руси (вспомним фильм «Ликвидация») заговорил Зюгановым: «Россия дала мне все, и я должен своей стране». Вопрос о том, где Машков будет отдавать долг – на родине или за океаном – остался открытым.

Перемена обстоятельств заставила и меня задуматься о своем долге (профессиональном). О чем писать, когда писать не о чем? Умирает тандем – исчезает главная интрига политической реальности последних лет. В «ящике» воссияет благодать и покой. Путину в ближайшие лет пять уже не нужно охотиться ни на тигров, ни на амфоры. Отпадет нужда в регулярной демонстрации обнаженного торса. И даже ремонт пола в спортивной школе под Новосибирском отныне забота не Путина, но Медведева. Кстати, о Медведеве. Никто на ТВ теперь не станет засекать с секундомером в руках равное количество времени, отведенное в кадре президенту и премьеру. Дмитрий Анатольевич в структуре власти (и, соответственно, на ТВ) займет почетное место между Фрадковым и Зубковым. Примерно в таком ключе пришлось недолго рассуждать.

Не успел закончиться съезд победителей, как президент жесткой рукой разрушил благостный сюжет нового бессюжетного существования. Его реванш за унижение на съезде «ЕР» получился более чем выразительным. Объектом реванша стал министр финансов Кудрин, накануне заявивший в далеком Вашингтоне о своем нежелании работать в правительстве Медведева. Дмитрий Анатольевич отреагировал незамедлительно. Поскольку данная пьеса впервые ставится на наших подмостках, то первым делом наметилась преемственность мотивов. Маяковский с его предостережением в адрес вольнолюбивого Шаляпина вывел идеальную формулу единомыслия на все времена, включая теперешние: «Тот, кто сегодня поет не с нами, тот против нас». Шок от грозной реакции Дмитрия Анатольевича был силен. Его глаза приобрели непроницаемость печных заслонок, его речи о безответственной болтовне Кудрина наводили на мысль, что президентская кампания только начинается.

Наверное, еще долго будет нескучно. Когда-то практиковались эшафоты на площадях, теперь – публичная порка в прямом эфире. Жизнь продолжается.

В сколь смутные, столь и судьбоносные моменты русской истории вперед выдвигается доктор Попов. Еще недавно, в пик междуцарствия, он утешал паству зеленым пупырчатым огурцом, который хорош и в качестве закуски, и в качестве средства от геморроя. Теперь, когда наступила циничнейшая политическая ясность, Попов нам снова дает сигнал: есть более серьезные вещи на свете, чем государственное устройство. Примечательно, что свое послание городу и миру он транслирует в программе с говорящим названием «Последнее слово» на НТВ в то самое время, когда на других каналах буйствует триумф воли «Единой России». Суть послания такова: личное самочувствие, в отличие от государственного, зависит только от нас самих. Итак, рецепт жизнестойкости от доктора Попова. Берем еще горячее, из-под курочки, яйцо и садимся на него областью промежности. Простатит уменьшается, потенция увеличивается, стволовые клетки растут. Полное счастье наступит, однако, только для тех, кто сможет вставить яйцо в прямую кишку.

На робкий вопрос ведущего Павла Селина: «А если яйцо там потеряется?» – ответа не последовало. Сегодня есть два кардинальных вопроса, на которые не может ответить никто. Первый из них – потеряется ли яйцо в прямой кишке? Второй – что же будет с родиной и с нами?

Политический интим – альфа и омега российской внутренней политики

В дверь скромной квартиры в Звенигороде позвонил президент, лично проверяющий готовность России к отопительному сезону. Хозяйка квартиры, узнав гаранта, недоверчиво спросила: «Это не сон?» «Это не сон», – гордо ответил гарант и решительно ринулся к батареям центрального отопления.