Judith Levine - Вредно для несовершеннолетних

Нет нужды говорить о том, что это хорошо - учиться пользоваться вилкой и салфеткой во время еды, подтираться и мыть руки после туалета. Но Ливитт и Пауэр утверждают, что детские учреждения «перецивилизовывают» тела детей, и часто с озадачивающей или карательной произвольностью. Ребенок слышит бесконечный поток физических инструкций: сиди «по-турецки», не на коленях; не ерзай. Не ковыряйся в носу. Подвинься ближе; нет, не сиди так близко. Ходи ровно, не прыгай. Ребенок должен приспосабливать свои телесные потребности и желания не только к пространству, но и ко времени: ешь свое печенье в полдник. Будь голоден сейчас, не потом. Писай перед обедом, засыпай после обеда, просыпайся два часа спустя. В одной из своих статей Ливитт и Пауэр рассказывают о ребенке, который не может уснуть в тихий час, и его ругают и исключают из привилегированного круга «хороших спальщиков». Педагоги обычно оправдывают подобную негибкость аргументом, что такое поведение будет требоваться в начальной школе. «Они говорят: "Ну, ему же придется сидеть смирно за партой в первом классе", - говорит мне Ливитт. - Но скажите мне: что, правда, нужно целых три года, чтобы научиться сидеть за партой?»

Среди аспектов воплощенной в теле жизни, социализируемых детскими садами и школами, - разумеется, и сексуальный. Делается это двумя способами: во-первых, тем, что детям дают информацию, отвечают на их вопросы или преподают им более формальные уроки, включая программы наподобие «хорошего прикосновения/плохого прикосновения»; и, во-вторых, тем, что реагируют на их поведение, их игры смотрения и трогания, мастурбацию, «грязные разговоры» или физическую агрессию. Делая это, воспитатели и учителя присваивают значения тем способам, которыми дети живут в своих телах и с телами других людей.

Как мы видели в Главе 1, сексуальные педагоги и детские психологи согласны, что маленькие дети любопытны: «их переполняет любопытство по поводу того, как работают их тела, почему мальчики отличаются от девочек и как родятся и растут малютки», как написано в руководстве «Планируемого родительства» по раннему сексуальному образованию детей «Здоровые основания». Чтобы удовлетворять то, что они рассматривают как здоровое любопытство ребенка, прогрессивные педагоги поощряют вопросы тем, что ведут себя так, чтобы быть «доступными для вопросов»; они дают точные, но «соответствующие возрасту» ответы; и они используют корректную терминологию для называния частей тела.

Это совершенно правильные, бесспорные практики. Но информирование любопытных умов также может быть и способом избегать тел детей и их беспокоящих вожделений. Лэрри Константин, психолог, чья работа о сексуальных переживаниях детей и их сексуальном опыте до сих пор остается самой поучительной (и вызывающей споры) за последние десятилетия, предположил, что страх перед детской сексуальностью придает форму сексуальному образованию. Уроки тяготеют скорее к «когнитивному», чем к «опытовому» подходу, что делает их большей частью неэффективными в донесении каких бы то ни было посланий. Четырехлетние мыслят конкретно, обращает наше внимание Константин. Как и все, они соединяют то, что им говорят, с тем, что они уже знают. Но то, что они знают, - буквально, непосредственно. Так что в их уме «яйцо» их мамы выглядит, как то яйцо, которое они ели на завтрак (один ребенок сказал о зачатии: «У мамы было яйцо, а у папы - штучка, чтобы его расколоть»). Мастурбация и телесные удовольствия, с другой стороны, - обычные детские переживания. «Последние - чувственные - аспекты - разумеется, те, что опускаются в большинстве [программ] сексуального образования в пользу первых - более интеллектуальных - материй», - пишет Константин. Другими словами, в этих программах преподается предостаточно уроков о теле, но уроки эти - большей частью дисциплинарные, запугивающие или интеллектуальные. «В дошкольных учреждениях много говорят о сексе - в основном, об опасном сексе и откуда берутся дети. Могут даже анатомически корректные куклы быть» или кукла-мама, родящая куклу-ребенка, говорит Джозеф Тобин из Гавайского университета. «Эти учреждения - не то чтобы ханжеские в этом отношении. Что отсутствует - и в этом заодно как правые, так и левые - удовольствие».

Будьте осмотрительны, называя «секс»

Как это видит Тобин, дошкольный преподаватель ходит по тонкой линии между признанием сексуальных аспектов определенных детских чувств и поведений и тем, чтобы не нагружать сексуальные значения на некоторые вещи, которые дети делают и которые похожи на взрослый секс, но не обязательно воспринимаются так самим ребенком. «В одном смысле, это хорошо - говорить, что сексуальные игры - это сексуальные игры, - объясняет Тобин. - Есть что-то, что делают дети, что то же самое, что делают взрослые, что связано с телом и вожделением. С другой стороны, не надо понимать сексуальность детей путем проецирования на нее вожделений взрослых». Как говорит Ливитт, дети не всегда толкуют свое поведение так, как его толкуют взрослые.

Взрослая спешка называть и судить может иметь результаты, наводящие на иронические мысли. «Наш ужас по поводу сексуальности на самом деле "сексуализирует" поведения, которые не являются сексуальными», - говорит Тобин. В то же время, если взрослые настолько боятся, что неэротическое прикосновение может быть истолковано как эротическое, они избегают держать детей на руках или ласкать их, особенно когда дети становятся старше. Это лишает детей чувственных прикосновений и учит их воздерживаться от них, когда они сами станут взрослыми. Таким образом дети приучаются ассоциировать прикосновение только с сексом, вплоть до того что могут искать секса в раннем возрасте, когда то, чего они на самом деле хотят, - эмоциональная и телесная близость. Став взрослыми, они могут оказаться неспособны выражать любовь и близость иначе чем через секс.

Уважайте знание детей

Дети нуждаются в помощи, чтобы учиться контролировать свои телесные импульсы и договариваться о согласии - так же, как они должны учиться совместному пользованию игрушками, соблюдению правил игр, тому, чтобы не драться и выражать сострадание. Но нам нет нужды интерпретировать для детей все, что имеет отношение к прикосновениям, потому что у них уже есть свои собственные, совершенно обоснованные представления. «Нам нужно уйти от этой вот идеи, что дети - это нечто пустое, которое нужно заполнять премудростью взрослых», - говорит Джонатан Силин из Учительского колледжа.

Иллюстрируя этот принцип, педагог Сью Монтфорд рассказала историю о трехлетнем мальчике в детском саду. «Малыш сказал, что собирается жениться на такой-то, на девочке из его группы». «Да ты что?» - поинтересовалась воспитательница, приглашая его к развитию сюжета. «Сперва я ее поцелую, потом положу на мою кроватку, сниму с нее подгузник и надену на нее штаны для больших девочек», - объяснил ребенок. Воспитательница могла бы рассердиться, когда мальчик завел разговор о снятии подгузника; могла бы истолковать его мысль о трогании обнаженного тела другого ребенка как сексуальную, даже извращенную. Вместо этого она позволила ему рассказать его историю его собственным образом - и поняла ее его образом. «Для него то был ритуал брака», который «означал быть старше, быть взрослым» - просто как быть приученным к горшку. Монтфорд замечает: «Это бы так помогло - если бы взрослые просто слушали то понимание и знание, которое дети уже имеют, и приходили к ним туда, где они находятся».