Александр Минкин - Письма президентам

Беловежское уничтожение СССР было совершено – это всем ясно – не для великой цели, не для свободы России (она и так была независимой, другие зависели от нее). Совершилось освобождение республиканских секретарей от генерального секретаря. Каримовы, Ниязовы получили возможность покупать личные «боинги». Ельцин создал личную охрану то ли в 20 тысяч, то ли в 40 тысяч человек.

Вчуже совестно вспоминать, как Ельцин был главным борцом с привилегиями. Но даже миллионнодолларовые сегодняшние привилегии – пустяк. Главное – другое. Он – не реформатор. Он всегда двигался под давлением обстоятельств, событий и – под давлением интересов ближних. И все зависело от того, кому он доверялся.

В каком-то смысле Ельцин – вечный заложник. Кем он повязан: Коржаковым или Чубайсом, – нам-то что? Нас ведь не Коржаков надул ваучерами, и не Барсуков уничтожил сбережения.

Все сподвижники обогатились . Все получили корпорации, институты, фонды, центры, дачи. Только крестьян не дарил.

Из этих «ближних» возникает ужасный портрет власти.

Министр обороны [3], по словам президента, лучший, награжденный стограммовой золотой личной медалью Ельцина (из каких средств?), был презираем военными и штатскими, прославился позорной кличкой Мерседес, обещанием покорить Чечню за два часа и циничными словами о мальчиках, умиравших (по его бездарности) с улыбкой на устах.

Премьер Гайдар на прощание наскреб 3 % голосов.

Слова «Чубайс» и «ваучер» стали почти ругательствами.

Политический советник президента Станкевич (лжец и взяточник) сбежал за границу.

Вице-премьер Полторанин до сих пор не объяснил, кому и за сколько ушло гигантское здание в Берлине.

Вице-премьер Лобов проходит по делу «Аум Синрикё» [4].

Своего бывшего заместителя по Верховному Совету и своего вице-президента [5]Ельцин обстрелял из танков.

Его вице-президент собирал на соратников компромат чемоданами.

Его генпрокурор стряпал дело против вице-президента. Один – вышел по амнистии, другой – сидит под следствием.

Ерин, Бурбулис, Барсуков, Шумейко, Шахрай, Коржаков, Филатов, Ильюшенко, Грачев, Егоров, Рябов, Сосковец, Черномырдин, Хасбулатов, Руцкой – ведь это паноптикум. Ведь невозможно вспомнить ни одного светлого, умного, честного лица.

Точь-в-точь как плакаты с портретами членов Политбюро и кандидатов в члены. Как ни старались художники – на нас мертвыми глазами смотрели гладкие, холеные монстры.

Господи, чем мы занимались! Как долго эти ничтожества, их тупая, жадная, злая возня занимали наши газеты, экраны, умы. Но мы сами, вникая в эту «политику» (за чей счет ездил Полторанин в Японию? какую свиту возил Шумейко в Бразилию? сколько мебели привез Рыбкин из США? сколько водки и сигарет беспошлинно провез в Россию Национальный фонд спорта?) – вникая в это, сами стали циничнее, злее. Пошлая мысль «чем я хуже?» тихо усыпляла совесть. Тиражи толстых журналов упали в тысячу раз (знаменательный показатель), уступив бумагу «Красной шапочке» и «Мистеру Х» [6]. Интеллигенция, возмущаясь экспортом проституток, села за столики спонсоров, не заботясь о происхождении их денег.

Провалил суд над КПСС, поручив обвинение ничтожествам и шутам.

Провалил суд над ГКЧП. Разменял амнистию на прекращение расследования событий октября-93. Дважды – в 1993-м и в 1994-м – назначал и отменял свои выборы.

Позволил охраннику [7]назначать и смещать генпрокуроров, министров, губернаторов.

Подписывал что попало именно потому, что никогда не имел действительно государственного мышления. Отсюда – не только воровство, но и бесконечные провалы в восточной, в западной, в среднеазиатской, в прибалтийской, в кавказской политике.

При острой умственной недостаточности аппарата – подписывал по две с лишним тысячи указов в год, не имея возможности ни вникнуть, ни даже прочесть.

Людей шокировали его ужасные проговорки. Поволжским немцам предложил поселиться на полигоне, где испытывалось химическое оружие. В светлое Христово Воскресенье поздравил православных с Рождеством.

Но – не кровожаден. Своих врагов никогда не казнил. Напротив, амнистировал, отпускал. А сто тысяч убитых в Чечне для него – абстракция. Он ни разу не участвовал в солдатских похоронах.

И терпелив. Отчаянно ругаемый прессой, ни разу не покушался на свободу слова. Матерно поносимый на митингах, не запретил их, не отнял политических свобод. А мог.

Секретарь обкома привык отчитываться вверх – перед ЦК КПСС и Политбюро ЦК КПСС.

Стал президентом. Стало не перед кем отчитываться. А вниз они не отчитываются никогда.

Контроль сверху исчез, вера в Божий суд отсутствовала, совесть была разрушена партийной карьерой, строящейся на неизбежной, непрерывной лжи. Став бесконтрольным – стал безответственным.

И друзья – где они? Обкомовский закал – дружить с ровней или с тем, кто выше. Выше уже не было никого (с Богом не выпьешь). Патриарх? Но Патриарх рабу Божьему Борису чуть руку не целует. Билл и Гельмут? Они друзья должности, а не человека. Коржаков? Но охранник (как и любой подчиненный) не может быть другом; отношения снизу вверх – это не дружба, а совсем-совсем другое. Полезное, приятное, но другое.

Безусловно, боец.

В марте-91 послал в атаку демократический митинг на войска, введенные Горбачевым в Москву; чудом обошлось без стрельбы. В августе-91 восстал против ГКЧП; чудом обошлось почти без стрельбы.

Но в 91-м Ельцин был атакуемой стороной.

В октябре-93 и в декабре-94 он стал атакующим.

Да, Хасбулатов был плохой, но разве необходимо доводить дело до танков? Да, Дудаев был плохой, но разве необходимо было бомбить города?

Сколько людей убито в борьбе Ельцина с двумя чеченцами?

К сожалению, уголовные дела по 1991 и 1993 годам закрыты, а по чеченской войне не возбуждены.

Секретарь обкома – профессия. Она включает обязательную ложь, привилегии, отношение к людям как к массам (то есть к материалу, мусору). Поминаю обкомовское прошлое не для укора, но для понимания, что сформировало личность.

В городах России сейчас, осенью 1996-го, вдоль магистралей видны плакаты «ПРОГРАММУ ПРЕЗИДЕНТА – В ДЕЙСТВИЕ». Когда Ельцин был моложе, на этих плакатах было написано «РЕШЕНИЯ СЪЕЗДА – В ЖИЗНЬ» [8].

Ленин открыто – в газетах! – приказывал расстрелять. Сталин предпочитал термин «ликвидировать». (Ликвидировать как класс – значило уничтожить с детьми и стариками; по-русски – вырезать.) Ельцин приказал «восстановить конституционный порядок».

Вожди уничтожают явление: поповщину, кулачество, дудаевщину. Люди при этом умирают бессчетно. С тем же успехом Гайдар и Чубайс боролись с инфляцией. Неочевидность последнего утверждения говорит о том, что неочевидное более опасно. Человек генетически научен бежать от огня, голода, но не имеет органа, чувствующего радиацию. Ее не чувствуешь, но она смертельна [9].