Александр Минкин - Письма президентам

Если бы с разоблачением судьи выступил только один из них – тот кровельщик Колесов, который рассказал обо всем этом по радио, – некоторые считали бы его сумасшедшим фантазером, другие – героем, чей поступок высок, но, увы, бесполезен.

А тут 19:0. Это разгром. Такой судья должен быть не только отстранен от процесса. Следует возбудить уголовное дело и допросить его (лучше – с применением детектора лжи). Тем более он и ранее был уличен в неблаговидных поступках. В частности, на процессе, где он оправдал обвиняемых в убийстве Холодова. (К изумлению окружающих, судья, дружески общаясь, курил с обвиняемыми во дворе суда.)

Приговоры, вынесенные лжецом, должны быть отменены, дела – пересмотрены. (В бизнесе, если выясняется, что сделку заключил заведомый жулик, – сделка отменяется. Жизнь и судьба людей, безусловно, важнее бизнеса.)

Г-н президент, вы назначаете судей. Можете, значит, и отозвать. Но если вы – президент! – промолчите (как тот 20-й) – значит, ваши слова о правовом государстве ничего не стоят.

Судья закрыл процесс, солгав, будто присяжные отказываются выйти в судебное заседание, пока в зале присутствует пресса. Мол, от журналистов исходит угроза присяжным.

Теперь ясно, от кого исходила угроза. Не от журналистов и не от неведомых убийц, а от судьи.

Сейчас угроза эта возросла, ибо они уличили его – полковника, вершителя судеб – во лжи. Такой человек почти наверняка испытывает к тем, кто вывел его на чистую воду, чувство мести, ненависть.

Г-н президент, присяжные еще ничего не успели сказать по делу Политковской. Но они успели геройски встать на вашу защиту. Они заступились за ваши идеи, за ваши слова и репутацию. При этом ничего лично для себя, никакой выгоды они не искали. И – мы уверены – прекрасно понимали, что могут получить большие неприятности.

Теперь ваша очередь заступиться за них, обеспечить их безопасное участие в процессе. Они доказали свою честность. Этого достаточно, чтобы доверить им процесс.

Вероятно, вы вместе с нами радуетесь мужеству присяжных. Система (которую представляет гарнизонный судья) думала, что народ – раб, гражданин – труп. А он оказался жив. Присяжные подали стране пример чрезвычайно важный и необходимый. (Независимо от того, выдержат ли они неизбежное дальнейшее давление.)

А судья уличен. И должен быть отстранен. 20 марта этого года вы (уже избранный) призвали «повышать ответственность судей, включая возможность наказания за нарушение судебной этики». Судья Зубов нарушил этику, если можно так сказать, с особым цинизмом.

Вчера ожидалось, что в результате разоблачения Зубов попросит самоотвод. Этого не произошло. Он как ни в чем не бывало начал процесс и первым делом отвел (убрал из состава присяжных) того самого Колесова.

Затем произошло чрезвычайно редкое событие: прокуратура потребовала отвода судьи. Но мы говорим вам не о процессе по делу об убийстве Политковской. Мы говорим о судье.

Он не должен остаться судьей на этом процессе, понятно. Но он не должен остаться судьей вообще. Даже в отставку он не должен уйти. Пойманного вора не отпускают «по собственному желанию». Судья Зубов должен быть уволен и отдан под суд (хотя бы чести).

Г-н президент, если вы оставите его творить правосудие – это будет ваша личная капитуляция [47].

Вы защищены как мало кто в мире. Присяжные – ничем не защищены. Ими движет, вероятнее всего, просто совесть. Они могут и отказаться судить убийц. А вы обязаны выполнять свой долг. Вы, извините неловкое выражение, должны народу, нам. Вы нам много чего обещали. И ваша жесткая решительность, проявленная на экспорт (в конфликте с Грузией), должна быть подтверждена в самом важном из внутренних дел – в правосудии.

Вы не можете отмолчаться; случай слишком вопиющ [48]. После теоретических деклараций о том, как бесконечно важен честный суд, вам надо провести операцию по удалению из российского правосудия полковника Зубова.

Мы вам, г-н президент, даже немножко сочувствуем – как студенту, который пять лет слушал лекции и сдавал теорию, а теперь должен взять скальпель и удалить опухоль. Руки хирурга не должны трястись.

P. S. О самом отвратительном факте в этой истории я тогда не написал. Адвокаты со стороны Политковской – в частности, Карина Москаленко, известная правозащитница, – не потребовали отвода судью. Почему они захотели, чтобы судил лжец?

1 декабря 2008

Г-н президент, так совпало: вы получили (в Венесуэле) орден Освободителя, а арестантка Бахмина родила. Для нее (и для ее семьи) важно, что девочку. А для общества важно, что арестантка. Конечно, она уже не в тюрьме, а в какой-то больнице. Но из-под стражи никто ее не освободил. Вы ее не помиловали.

Помните, в сентябре в письме под названием «Царская милость» был совет: помилуйте беременную, у которой двое малолетних детей (они уже четыре года без матери). Для вашей репутации это было бы гораздо лучше, чем бессмысленная жестокость.

Напрасно вы нас не послушали. Сами создали себе головную боль. Весь октябрь граждане в интернете подписывали обращение к вам о помиловании. Больше 80 тысяч набралось (в том числе знаменитые и во всем мире уважаемые артисты, ученые, музыканты…). Даже члены вашей Общественной палаты обращались к вам. Без толку.

Выпустить ее все равно придется. Но ребенок родился в тюрьме. И отныне – это факт вашей биографии.

Есть люди (и, возможно, вокруг вас таких полно), которые беснуются: мол, ЮКОС подкупил прессу! – а иначе почему это пресса заступается только за Бахмину, а не за других таких же?

Отвечаем. Мы просили помиловать Бахмину, потому что других таких просто нет. Ни одной. В зоне есть беременные, но они сидят за убийства, а не за то, что, будучи юристом, подписывали какие-то бумаги по приказу руководства.

Мысль, что мировая пресса, а вдобавок все те упомянутые, знаменитые, уважаемые, талантливые, действуют из корыстных соображений, – мысль эта, увы, понятна. Холопы думают так, судя по себе. И, слава богу, так думает меньшинство – именно это и удивительно. Выборы последних лет – это регулярное развращение общества. Подписи – за деньги, голосование – за деньги, за бутылку или по приказу начальства. Молодые – сотни тысяч юных граждан! – после того как их возили автобусами от урны к урне, как могут потом верить, что кто-то действует бескорыстно, по доброй воле, да еще во вред себе.

Подозрения во всеобщей продажности – глупость. Эти обвинители (которым все кажутся негодяями) пусть бы хоть раз задумались о двух вещах. Первое – о механизме оплаты. Кто и как платит академику Капице за подпись под прошением о помиловании? или – режиссеру Алексею Герману, или актрисе Инне Чуриковой. Беглые олигархи, что ли, переводы шлют? Или темные личности передают конверты в подъезде. Но ведь уже кого-нибудь поймали бы. Уж, наверно, вам принесли бы видеозапись, как члены Общественной палаты получают деньги от врагов-олигархов.