Лариса Буракова - Почему у Грузии получилось

Теперь, чтобы получить паспорт для заграничных поездок, достаточно прийти в любое агентство гражданского реестра, независимо от места регистрации, там же сфотографироваться, заполнить бланк, куда требуется только перенести информацию из удостоверения личности и указать место проживания, заплатить пошлину и при желании незамедлительно получить паспорт. Паспорт в Грузии выдают бесплатно через 10 дней, за 14 долларов – через 5 дней, за 31 доллар – через 3 дня, за 70 долларов – через 24 часа, за 95 – в день обращения. До реформы на это требовался минимум месяц, и нередко услуги приходилось оплачивать неофициально. Не требуется никаких справок с работы, ни военного билета для военнообязанных, ни обязательной подачи документов только по месту регистрации (как все это происходит, например, в России). Ведь основное предназначение паспорта – это лишь формальное подтверждение личности и гражданства его владельца.

В очередной раз Грузия доказывает, что государство может функционировать и без того, чтобы в каждом своем гражданине видеть потенциального преступника.

В советское время Грузия естественным образом ориентировалась на сельскохозяйственное производство: в силу замкнутости экономики, отсутствия конкуренции, одних из самых благоприятных в СССР климатических условий для сельского хозяйства. Да и соотношение затрат с прибылью в советское время имело мало значения. Поэтому к северу от Батуми, например, выделяли большие площади под монокультуру – чай. Действительно, хотя это было одно из лучших мест в СССР для выращивания чая, оно остается абсолютно проигрышным в мировых масштабах. Грузинский чай, выращенный в одной из самых северных точек произрастания этого кустарника, плохо конкурирует с чаем индийским, кенийским или любым другим.

Или еще пример. В Гонио-Апсарскую крепость (12 километров от Батуми), известную с древнеримских времен, вместо того чтобы вести раскопки, завозили грунт, разбивали мандариновые сады и сажали киви, которые к тому же не успевали вызревать.

В условиях открытого рынка сельскохозяйственный путь развития страны не является таким уж обязательным: хотя в аграрном секторе занято более половины экономически активного населения, производительность труда остается практически неизменной. Доля сельского хозяйства в ВВП снизилась с 19,3 процента в 2003 году до 8,3 процента в 2009 году, но все равно эта отрасль остается одной из ключевых для экономики Грузии. Теперь в условиях международной конкуренции необходимо переходить на новые рельсы. Первый шаг в этом направлении уже сделан: передача сельскохозяйственной земли частному собственнику стала самой действенной государственной поддержкой отрасли. Вряд ли можно изобрести вид «субсидирования» лучше, чем дать земле хозяина, вольного ею распоряжаться и самостоятельно искать пути оптимизации.

И если на грузинской земле становится невыгодным выращивать помидоры (эта тема почему-то самая болезненная в разговорах экспертов, призывающих к государственному субсидированию сельского хозяйства), то их надо завозить из Турции, из других стран, а не вливать огромные государственные средства в бездонную яму убыточного производства. Кстати, как выясняется, самой быстрорастущей статьей сельскохозяйственного экспорта стала продукция животноводства: в 2004 году объем экспорта живого скота составил 700 долларов, а в 2009 году – 34 миллиона долларов [127]. Овец кахетинской породы охотно покупают Объединенные Арабские Эмираты, Саудовская Аравия, Иран, Азербайджан, Армения, Иордания, Ливан, Катар, Кувейт. Усиливаются позиции и традиционных для Грузии экспортных товаров – орехов и фруктов: в 2003 году они принесли около 16 миллионов долларов, а в 2009 году – 90 миллионов.

Поддержка одних производителей за счет средств, заработанных другими, не может привести к повышению эффективности, такой подход только консервирует существующие проблемы.

Одна из идей, которую реализовать не удалось, – приватизация традиционных марок вина.

Виноделие для Грузии – больше ведущая отрасль сельского хозяйства, чем одна из основных статей экспорта. Это национальная гордость, это неотъемлемая часть культуры, это преемственность традиций. Древнейшие археологические находки на территории Грузии, связанные с виноделием, датируются 6–5-м тысячелетиями до нашей эры.

Виноделие всегда считалось в Грузии одной из самых консервативных отраслей производства. Но реформаторский запал новой власти коснулся и святая святых.

Каха Бендукидзе видит институциональную проблему виноделия в размытости права собственности и избыточном регулировании:

Известные названия бесхозны, и кто-то делает их хорошо, а кто-то плохо. Был один завод в Сенаки [128], где вообще виноград не растет, там медведи только водятся. И местные технологи научились делать вино вообще без винограда, причем его невозможно лабораторно отличить от настоящего. Спирт, сахар, красители, экстракт, бутылка с красивой этикеткой, и все – отличный бизнес, никакой сезонности, никакой зависимости от качества сырья. Под Санкт-Петербургом было три завода, которые делали «грузинское вино» непонятно из чего. Я сам видел бутылку «Хванчкары» [129], которая была изготовлена венгерской компанией в Южной Африке для балтийских стран. И я начал думать, как реформировать грузинское виноделие.

В Грузии еще с советских времен было восемнадцать традиционных марок вина, названных по месту изготовления или сбора винограда, по упрощенной аналогии с французским контролем подлинности по происхождению (appellation d’origine contrфlйe) и никому не принадлежавших. Суть этой системы в том, что есть определенные регионы, где вино производится под контролем специальных органов – государственных, полугосударственных или частных. Главное – осуществление общего контроля производства, то есть подтверждения соответствия продукта названию.

Рассказывает Бендукидзе:

Есть пять-шесть названий, которые в скрытой форме могут принести десятки, если не сотни миллионов долларов. Но они никому не принадлежат, и под этими именами сейчас можно встретить полную бурду. Можно было пойти по пути государственного регулирования, назначить контролера, чтобы строго отслеживать производство каждого сорта винограда: какие-то умные дядьки будут ходить, не брать взяток, наказывать, а также бороться за отсутствие подделок. Но это, конечно, малоэффективно. Вот как, например, бороться с подделкой грузинских вин в России? В Басманный суд [130]обращаться?

У меня возникла идея приватизировать бренды, которые важны прежде всего для бывшего советского потребителя и совершенно неизвестны на других, новых для них рынках. То есть, скажем, «Хванчкара» должна была стать собственностью того, кто будет этим брендом управлять, брать на себя ответственность за качество и самостоятельно бороться с подделками. Для этого собственник либо установит свои правила, либо создаст вертикально интегрированную компанию (что крайне неэффективно), будет продавать лицензии или франшизы, судиться в случае нарушения.