Максим Калашников - Охотники на черных птиц

«Я узнал, что Берия как заместитель председателя Государственного комитета обороны в годы войны отвечал не только за деятельность спецслужб, но и за производство вооружения и боеприпасов, работу топливно-энергетического комплекса. В особенности его интересовали вопросы добычи и переработки нефти. В кабинете Берии стояли макеты нефтеперерабатывающих заводов. По его инициативе Ванников, Устинов и Байбаков (им не было еще и по сорока лет) были выдвинуты на высокие посты наркомов производства боеприпасов, вооружения и нефтяной промышленности.

Участие в заседаниях под председательством Берии открыло новый, неизвестный мне мир. Я знал, что разведка имела важное значение во внешней политике, обеспечении безопасности страны, но не меньшее значение имело восстановление народного хозяйства и создание атомной бомбы. До сих пор я вспоминаю наших талантливых организаторов промышленности и директоров заводов...

Выработка этих решений оказалась гораздо интереснее, чем руководство агентурной сетью в мирное время. Хозяйственная деятельность позволяла людям проявлять таланты и способности в решении таких проблем, как преодоление нехватки ресурсов, срывы поставок оборудования и материалов. Организовать слаженную работу многих отраслей промышленности для реализации атомной программы было делом не менее сложным, чем успешное проведение разведывательно-диверсионных операций в годы войны.

Берия, грубый и жестокий в обращении с подчиненными, мог быть внимательным, учтивым и оказывать каждодневную поддержку людям, занятым важной работой, защищал этих людей от интриг органов НКВД или же партийных инстанций. Он всегда предупреждал руководителей предприятий о личной ответственности за неукоснительное выполнение задания, и у него была уникальная способность внушать людям как чувство страха, так и воодушевлять на работу.

...Мне кажется, что сначала у людей превалировал страх. Но постепенно у работавших с ним несколько лет чувство страха исчезало, и приходила уверенность, что Берия будет поддерживать их, если они успешно выполняют важнейшие народнохозяйственные задачи. Берия часто поощрял в интересах дела свободу действий крупных хозяйственников в решении сложных вопросов. Мне кажется, что он взял эти качества у Сталина – жесткий контроль, исключительно высокая требовательность и вместе с тем умение создать атмосферу уверенности у руководителя, что в случае успешного выполнения поставленной задачи поддержка ему обеспечена».

Итог – в августе 1949-го мы испытали первый ядерный заряд, еще негодный для боевого управления. Он назывался РДС-1, и название это предложил Берия как сокращение от «Россия делает сама». А осенью 1951-го – мы опробовали и первую боевую авиабомбу с ядерным зарядом. И уже в 1953-м, опередив американскую группу Теллера, испытали термоядерное устройство. Оружие, гораздо более мощное, нежели атомное. До этого, в 1948-м, Королев успешно пустит первую отечественную баллистическую ракету Р-1, пока скопированную с немецкой Фау-2.

Эти годы были для нас очень трудными. До 1951 года у Империи не было ни одного ядерного заряда, который можно было бы применить против блока НАТО и огромных вооруженных сил США. Уже к концу 1945-го янки имели план «Тоталити» – атомной бомбардировки семнадцати русских городов, в ходе которых 20–30 бомб должны были взметнуть хиросимские смерчи над Москвой, Горьким, Куйбышевым, Свердловском и Новосибирском. Именно русских, а не узбекских, скажем. (Этим янки хотели спровоцировать развал Империи.) Тогда же небезызвестный Бернард Барух выдвигает план быстрого установления Нового Мирового Порядка под эгидой Америки.

Но стольких бомб у янки еще не было.

Под угрозой атомного удара Сталину в начале 1946-го пришлось отвести наши войска из Северного Ирана, стоявшие там с конца 1941-го. Хотя сами американцы, вопреки своим же обязательствам, свои силы в Южном Иране оставили. Уже в июне 1946-го Комитет начальников штабов США «испек» план «Пинчер» – удара полусотней атомных бомб по двадцати жизненно важным центрам нашей страны. Вослед за этим в Россию планировалось двинуть американские войска – через Польшу, Балканы и Ближний Восток. К концу 1948-го вступил в действие план «Сиззл» – сброс уже 133 бомб на семьдесят наших городов. На долю Москвы отводилось восемь зарядов, Питеру – семь.

Я снова с горьким смехом вспоминаю того еврея с бабским голосом с «ТВ-Центра» Леонида Млечина с его программой «Особая папка». Когда натовцы нещадно били Югославию, даже ельцинская власть выступила против Штатов. И тогда вся рать наших млечиных завопила: «Ай-яй-яй, мы можем вернуться ко временам противостояния с Западом!» Млечин запалил программу, в которой доказывал, будто бы Сталин сам спровоцировал создание антирусского блока НАТО в 1949-м, попытавшись в 1948-м воспрепятствовать отделению Западом Западного Берлина от Восточного. А до этого, мол, американцы и их западноевропейские союзнички были прямо-таки ангелочками.

Ангелочками? Воистину, горбатых у нас в стране только могила исправит.

Но Сталин благодаря нашей разведке знал: атомных бомб у США пока маловато. Русских вряд ли остановишь разрушением тридцати городов. Гитлер вон поболе разрушил – а что толку? Он держал мощные сухопутные кулаки в Восточной Европе, и, как вы уже знаете, американцы прекрасно понимали: после недостаточно убойного атомного удара русским терять будет нечего. Их армии сметут американские войска в Западной Европе, захватят Турцию, Ближний Восток и Северную Африку. И тогда триста миллионов европейцев будут работать на русскую оборону, и воевать придется уже с целой Евразией.

Зная, что у США недостаточно новых бомб, Сталин поддержал Мао в Китае, армия которого крушила проамериканский режим Чан Кай Ши. Американцы отказались от атомных ударов по территориям Мао – ведь тогда бомб не хватало в случае возникновения войны с русскими в Европе – и в 1949-м Мао объединил Китай железной рукой, создав еще одну враждебную Западу империю. Покончив с долгим периодом смут и распада, терзавших Китай с 1911 года. В отличие от идиота Хрущева Сталин с Китаем не ссорился. Мы шли единым противоамериканским фронтом.

Но американцы копили атомные заряды, строили дальние бомбардировщики и авианосцы. И было ясно: ядерная война на наше уничтожение вызревает медленно, но очень верно.

В октябре 1951 года в журнале «Кольерс» делают спецвыпуск под шапкой «Война, которую мы не хотели». О возможном ядерном столкновении с нашей Империей в 1952 году. Все начинается с нашей попытки захватить Балканы. Русские диверсионные группы начинают действие на территории США, наши войска вторгаются в Западную Европу и на Ближний Восток.