Игорь Моляков - Моляков - Федоров: опыт противостояния

В тот период, когда гр-н Федоров, считающий себя потерпевшим, обнаружил этот материал у себя по месту жительства и написал заявление прокурору Чувашской Республики (27 ноября 2003 года), в котором напрямую (и бездоказательно) обвиняет меня в создании этого печатного материала, в клевете, в распространении, и в котором он просит разобраться, меня вообще не было в городе Чебоксары.

Прокуратура возбудила уголовное дело. Этим она грубо нарушила ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации». 23 октября 2003 года я был официально зарегистрирован кандидатом в депутаты Государственной Думы РФ и оставался таковым до 16 декабря 2004 года, до момента опубликования результатов выборов в центральных средствах массовой информации.

Уголовное дело против меня (а это было именно так — в заявлении гражданина Федорова говорится о том, что клеветник только я, Моляков И. Ю., распространял, сочинял клеветнические материалы опять же только я, все материалы, присутствующие в суде, собранные до возбуждения уголовного дела и после, касаются только лично меня) было возбуждено 4 декабря 2003 года. Сделать это можно было только после ходатайства в адрес Генерального прокурора РФ и получения от него на это разрешения. Но это ходатайство и ответ на него в материалах уголовного дела отсутствуют. Только по одному этому основанию нужно уголовное дело закрывать, а приговор отменять.

Приостановить рассмотрение уголовного дела нужно было и оттого, что я обращался в Конституционный суд РФ 16 августа 2004 года. Обращение было принято к рассмотрению. Оно имеется в материалах дела. П. 3 ч. 1 ст. 238 УПК РФ «Приостановление производства по уголовному делу» определяет, что дело приостанавливается в случае принятия КС РФ к рассмотрению жалобы о соответствии закона, примененного или подлежащего применению в данном уголовно деле, Конституции Российской Федерации. Данное требование мировым судьей судебного участка № 2 Калининского районного суда г. Чебоксары Малюткиным, которым «мое» дело было принято к рассмотрению, было нарушено.

Вместо этого он принял решение об изменении меры пресечения — подписки о невыезде, вмененной мне заместителем прокурора Калининского района г. Чебоксары Толстовым, занимавшимся расследованием уголовного дела по заявлению гр-на Федорова, на арест. В следственном изоляторе я провел полгода. Но и до сих пор с меня не снята подписка о невыезде.

Причины этого произвола очевидны. Гр-н Федоров является президентом Чувашской Республики. Я давно нахожусь к нему, вернее к его политике, в оппозиции. Он никак не мог допустить моего избрания в Государственную Думу Российской Федерации. В этих целях и было инициированы уголовное дело.

Наличие личной заинтересованности в уголовном деле у следователя, прокурора, судьи является безусловным основанием для признания недопустимыми всех собранных ими доказательств (БВС РСФСР, 1988, № 5. С. 5–6; 1989, № 9. С. 6–7; БВС РФ 1997, № 3. С. 11).

От президента Чувашской Республики, естественно, зависят и прокурор Толстов, и государственный обвинитель прокурор Юркин, и мировой судья Малюткин, да и вы, Ваша честь! Об этом я заявлял еще в ходе судебных заседаний до того, как судья Малюткин принял совершенно незаконное решение о лишении меня свободы и помещении в следственный изолятор по ходатайству представителей гр-на Федорова, адвокатов Шарапова и Котока.

О личной заинтересованности судьи Малюткина свидетельствует не только то, что он незаконно изменил мне меру пресечения и (пойдя на поводу у адвокатов гр-на Федорова) поместил меня в тюрьму по статье, по которой содержание под стражей практически никогда не применяется.

Подтверждением того, что представители правоохранительных органов, задействованные в моем деле, так или иначе опасаются реакции со стороны якобы «потерпевшего» Федорова и не являются независимыми, служит факт моего шестимесячного пребывания в тюрьме. А ведь еще полгода назад я и мой представитель, адвокат Ильин, ходатайствовали о проведении судебного разбирательства без моего присутствия. Мне в этом необоснованно было отказано. Противоположной стороной я был обвинен в желании сознательно затянуть процесс, хотя все дело давным-давно можно было завершить в ходе одного-двух судебных заседаний.

Ст. 247 УПК РФ «Участие подсудимого» гласит, что судебное разбирательство в отсутствие подсудимого может быть допущено в случае, если по уголовному делу о преступлении данного уголовного дела подсудимый ходатайствует о рассмотрении данного уголовного дела в его отсутствие (часть 4).

Но у следствия и судьи была другая цель: поняв, что никаких доказательств моей вины нет, решили максимально затянуть процесс, как можно дольше продержать меня в тюрьме.

Тот же следователь Толстов, пытавшийся вести расследование по заявлению гр-на Федорова, удивительным образом продвигается по службе в последнее время. Когда он занимался моим делом в первый раз, то из помощника прокурора города Чебоксары превратился в заместителя прокурора Ленинского района города Чебоксары. А совсем недавно, уже в ходе нынешних попыток доказать мою вину, он получил почетную грамоту и был признан по результатам работы лучшим прокурором республики. Не иначе как станет районным прокурором!

Для меня ситуация абсолютно ясна. Есть здесь и личная заинтересованность, и политическая составляющая, и личная месть.

Однако из смысла ст. 381 УПК РФ «Нарушение уголовно-процессуального закона» следует, что состав суда признается незаконным, когда в рассмотрении уголовного дела участвовали: судья, срок полномочий которого истек (БВС РСФСР 1975, № 3. С. 15); судья, лично заинтересованный в исходе дела (Сборник по вопросам уголовного процесса. С. 164), (п. 13 Комментария к УПК РФ).

Мировой судья Малюткин ждал решения о своей дальнейшей судейской карьере.

Когда он, с нарушением процессуальных, норм принял мое дело к своему рассмотрению, сроки полномочий его как мирового судьи истекли. Он продолжал работать в этом качестве по временному распоряжению председателя Верховного суда Чувашской Республики П. Ф. Юркина.

В это же время он подал документы в Квалификационную коллегию судей РФ на утверждение в качестве федерального судьи. Те, кто, пытаясь угодить гр-ну Федорову и добиться для меня обвинительного приговора, выгадывал, кому из судей поручить рассмотрение дела, учитывали эти факторы.

Повторяю — говорить о независимости следователя Толстова, судьи Малюткина, государственного обвинителя Юркина (родного сына бывшего председателя ВС ЧР П. Ф. Юркина) не приходится. Все они зависят от благоволения гр-на Федорова. Зависит их карьера, материальное положение, благополучие их семей. Для них чрезвычайно важно было добиться для меня обвинительного приговора. И сделать это так, чтобы вышестоящими инстанциями он не был отменен.