Виталий Дымарский - Времена Хрущева. В людях, фактах и мифах

И тут снова стоит упомянуть, что в Великобритании источники по этому делу закрыты, в России данные по делу Пеньковского засекречены, и даже в либеральной Америке, несмотря на то, что прошло уже почти пятьдесят лет, архивы по этому делу тоже засекречены.

Для начала надо вспомнить, зачем ракеты оказались на Кубе. Зачем провоцировать кризис, если СССР – такая мощная страна, если есть ракетные войска стратегического назначения, если можно летать вокруг Земли и уже даже был запущен первый космонавт? Это, во-первых, был ответ на американские ракеты, размещенные в Турции, а во-вторых, Хрущев и высшее военное командование прекрасно знали, что ракеты ненадежны, а американцы по боеголовкам в несколько раз превосходят Советский Союз. И это была попытка установить стратегический баланс.

В 1961 году перед возведением Берлинской стены люди убегали из Восточной Германии в Западную днем и ночью. Эту проблему тоже надо было как-то решать. Тогда Хрущев и решил блефовать, грозя бомбой и ракетами. Начался кризис.

Среди советских военачальников мог возникнуть своеобразный заговор против Хрущева и его эксцентричных идей. Бирюзов Сергей Семенович, маршал Советского Союза, главком ракетных войск, знал, что блеф Хрущева может привести к мировой войне и взаимному уничтожению. И нужно как-то предупредить американцев. Но не может же главнокомандующий ракетными войсками поехать в Америку и все рассказать. Пеньковский должен был сыграть роль предателя – передать документы. Так становится понятной и главная загадка Пеньковского, ведь он передал документы, к которым не имел доступа. Чтобы их взять и отдать кому-то, он должен был получить «зеленый коридор» в КГБ. Это не просто документы, а такие, которые американцы могли проверить: нужно было не просто сообщить «у нас ракеты, 8К-63, столько их», а дать сведения о том, что для всего, чем блефовал Хрущев, в СССР просто не было мощностей.

В этом заговоре, получается, должны были участвовать Бирюзов Сергей Семенович, Варенцов Сергей Сергеевич – главный маршал артиллерии, а также начальник ГРУ генерал армии и Герой Советского Союза Серов Иван Александрович. А Пеньковский был их исполнителем. Для Варенцова он был старым боевым товарищем времен войны, и он мог доверить ему такое дело.

Кто сдал Пеньковского, неизвестно. Брал его КГБ, который к заговору отношения не имел. Процесс над Пеньковским был публичным, чтобы все видели, что бывает с теми, кто выступает против Хрущева. Его приговорили к расстрелу. Маршала Варенцова понизили до генерал-майора и лишили орденов, генерала армии Серова разжаловали тоже до генерал-майора. Бирюзов не пострадал, но сразу после снятия Хрущева неожиданно погиб при подозрительных обстоятельствах.

На процессе Пеньковский, конечно, молчал, даже не пытаясь разоблачить заказчиков этой комбинации. Суд не зря устроили публичный – у Пеньковского оставались жена и дочь, которые и были гарантией того, что он будет молчать.

«Самое удивительное, что в 1963 году дочь Пеньковского Наташа была спокойно принята под другой фамилией на филологический факультет МГУ, где спокойно проучилась до диплома».

После расстрела Пеньковского, его имущество не конфисковали, и все досталось жене и дочери, даже, по слухам, деньги, полученные от британской разведки, через которую он и передал документы американцам.

В Соединенных Штатах в 1965 году были опубликованы некие автобиографические заметки якобы самого Пеньковского. Но учитывая, что в них объясняются совершенно элементарные для советского человека вещи – например, что такое колхозы или какие отношения в партийной организации, эти мемуары слишком похожи на фальшивку [23].

«Ощущение какой-то невероятной свободы и ощущение того, что ты можешь что-то изменить в этой жизни, и твое слово услышано, и у тебя много единомышленников. Что ты не должен где-то там сидеть, включив воду погромче, чтобы никто не слышал…»

Провозглашенная с подачи Ильи Эренбурга оттепель советской журналистики, пожалуй, началась после XX съезда партии. Курс на ликвидацию последствий культа личности, взятый новыми советскими руководителями, отразился и на печати. К концу правления Сталина газеты и журналы выдавали постановления, сообщения об очередных успехах и с гневом писали о разоблачениях очередных шпионов и врагов. А уже в первую половину 50-х годов периодика оказывала все меньшее воздействие на советского гражданина.

Литературные журналы тоже долго осторожничали в выборе материала. Перед глазами у очень многих все еще стояли строчки из постановления о журналах «Звезда» и «Ленинград». Но пришедшее в середине десятилетия в журналистику новое поколение понемногу ломало шаблоны и стереотипы, да и в самой КПСС понимали, что необходимо оживить интерес к некоторым темам. На страницы периодических изданий стали просачиваться дискуссии о реальной ситуации в экономике, о борьбе с беззаконием на местах и преодолении культа личности.

С подачи КПСС создаются: специализированная промышленно-экономическая газета «Экономическая жизнь», «Социалистическая индустрия», «Советская торговля», «Советская авиация», будущий флагман перестроечной прессы газета «Московские новости» и «Советская Россия». Впрочем, сам доклад Хрущева о культе личности так и не появился в те годы ни в одном советском периодическом издании. Но основные его положения все же изложила после съезда газета «Правда» в редакционной статье «Почему культ личности чужд духу марксизма-ленинизма?» Так периодика положила начало общественным дискуссиям по этой проблеме. «Правда» Украины почти два года публиковала материалы о внутрипартийной жизни и стилях работы партийных организаций республики. А «Известия» занялись вопросами расширения прав республик и автономных областей в хозяйственной и культурной сферах.

К началу 60-х на страницах прессы стала обсуждаться и экономическая реформа. Великим редактором оттепели многие называли Алексея Аджубея, пять лет – с конца 50-х и до отставки Хрущева – возглавлявшего «Известия». До него считалось, что ни на что, кроме написания банальностей банальными словосочетаниями, «Известия» уже не способны. При Аджубее газета стала популярной: как писал один современник, зайдешь в метро – у каждого «Известия». Газета была смелая, и журналистам многое позволялось. Как считалось, из-за того, что Аджубей был зятем Никиты Сергеевича.

Журналистка Алла Гербер вспоминала, как обнаружила в Туркмении, в Небит-Даг, подпольный публичный дом, который посещали все местные комсомольские и партийные боссы. Она провела там журналистское расследование и обнаружила, что работают в этом доме буквально рабыни, которых содержали эти самые местные партийные лидеры. Но написать о партийных руководителях она не решилась, тем более что сама не была членом партии и понимала – такое ни за что не напечатают. Поэтому решила написать о комсомольских руководителях. Прошла по их домам, поговорила с их женами, которые тоже жили как рабыни, написала статью «Не проходите мимо» и предложила в «Известия» Аджубею. И этот материал напечатали. Понятно, что, наверное, Аджубею позволялось больше, чем другим, при таком родстве. Но главное, для чего именно он использовал свои родственные связи. У него был потрясающий коллектив журналистов – Анатолий Аграновский, Элла Максимова, Ирина Овчинникова, Любовь Иванова и многие другие.