М. Солонин - Новая хронология катастрофы 1941

«1. Основной и главной причиной аварийности в частях дивизии в первые месяцы войны явилось в первую очередь, безусловно, тот факт, что, летный состав истребительных полков вступил в боевые действия, не закончив переучивания на новой материальной части — самолетах МиГ-3, а поэтому большинство летчиков выполняло боевые задания с оперативных полевых площадок без отработки техники пилотирования в зоне и особенно без отработки техники пилотирования самолета МиГ-3 на низких высотах.

2. Кроме того, в первые дни боевых действий летный состав выходил из боев по одному и возвращался на свой аэродром одиночно, по пути терял ориентировку, в результате чего блуждал, садился на вынужденную посадку и бил самолет.

3. Целый ряд поломок и аварий произошел по вине летного состава, нарушавшего организацию порядка посадки и взлета в силу ненужной поспешности и торопливости.

4. Имели место [случаи]аварий и поломок самолетов по причине проявления недисциплинированности и халатности в эксплуатации материальной части со стороны летного и технического состава…» [253] ЦАМО, ф. 20076, on. 1, д. 7А, л. 34.

В целом, судя по годовому отчету штаба ВВС Южного фронта, структура потерь была такова:

За указанный период (июнь, июль, август) выполнено 16 896 самолето-вылетов. На одну боевую потерю приходится 52 вылета — для советских ВВС это абсолютный рекорд (в первый год войны в советских ВВС в среднем одна боевая потеря приходилась на 28 вылетов истребителей, 13 вылетов штурмовиков и 14 вылетов бомбардировщиков). [254] ЦАМО, ф. 35, on. 11333, д. 23, л. 349. До некоторой степени этот «рекорд» обусловлен явным недоучетом потерь — достаточно взглянуть на очень сомнительный ноль в графе потерь от зенитного огня в августе; нетрудно убедиться, что совокупные потери от огня ЗА у составителей отчета оказались меньше, чем в одной только 20-й САД. Главные же причины, объясняющие такую статистически-высокую живучесть, мы уже назвали выше — крайняя малочисленность немецких истребителей на участке Южного фронта и большое число вылетов советских истребителей, потраченных на патрулирование чистого неба.

Составители отчета утверждают, что до 1 сентября 1941 г. было сбито 457 самолетов противника (164 — в июне, 154 — в июле, 139 — в сентябре). [255] ЦАМО, ф/228, оп. 724, д. 33, л. 4. Складывается впечатление, что они сильно завысили эти цифры даже в сравнении с отчетами своих подчиненных (см. выше). Из уважения к заслуженным людям, участникам Великой Отечественной войны, промолчим про заявленное число уничтоженных немецких танков… Возвращаясь к самолетам, отметим, что реальные безвозвратные потери (повреждения от 60 до 100 % «от воздействия противника и по неизвестным причинам») самолетов 4-го авиакорпуса Люфтваффе составили: 18 самолетов в июне, 26 — в июле, 21 — в августе, всего — 65. [256] Сводки ежемесячных потерь эскадр Люфтваффе по документам Управления главного генерал-квартирмейстера Люфтваффе, предоставил Matti Salonen (Финляндия). Тут, правда, не следует забывать, что сопоставимые потери понесли и румынские ВВС; кроме того, с конца июля войска правого фланга Юго-Западного и Южного фронтов воевали практически на одном театре, и разделить в этом периоде войны потери 4-го и 5-го авиакорпусов Люфтваффе, победы советских летчиков Юго-Западного и Южного фронтов едва ли возможно.

В любом случае ясно одно — боевые потери ВВС Южного фронта (бывшего Одесского военного округа) оказались лишь в несколько раз (но отнюдь не на порядок!) большими потерь противника. Едва ли результат первых недель и месяцев войны мог быть лучше, принимая во внимание тот «щадящий режим» летной, стрелковой и тактической подготовки экипажей советских ВВС, о котором говорилось в главе 1.

Учиться летать, стрелять и воевать советским летчикам приходилось в бою.

Вот они и учились — как могли..

Если боевые действия ВВС Одесского военного округа (Южного фронта) в первые дни войны происходили в условиях стабильности фронта наземных войск, то ситуация в Западной Украине была принципиально иной. Тяжелейшие поражения войск Юго-Западного фронта, их поспешное и беспорядочное отступление стало одним из самых важных факторов, определивших результат сражения в воздухе. Это обстоятельство делает необходимым предварить разбор документов штабов ВВС фронта краткой исторической справкой о событиях, произошедших на земле.

В составе Киевского Особого военного округа была сосредоточена самая мощная, самая многочисленная и наилучшим образом вооруженная группировка советских войск. Уже в октябре 1940 г. («Докладная записка наркома обороны СССР и начальника Генштаба Красной Армии в ЦК ВКП(б) И.В. Сталину и В.М. Молотову № 103313») Юго-Западное стратегическое направление было окончательно признано главным(«На Западе основную группировку иметь в составе Юго-Западного фронта с тем, чтобы мощным ударом в направлении Люблин и Краков и далее на Бреслау [ныне Вроцлав]в первый же этап войны отрезать Германию от Балканских стран, лишить ее важнейших экономических баз и решительно воздействовать на Балканские страны в вопросах участия их в войне… План стратегического развертывания на Западе с нанесением главного удара силами Юго-Западного фронта считать основным…»). Эта идея — нанесение главного удара с территории львовского выступа в направлении Краков, Катовице — оставалась неизменной во всех известных на сей день вариантах плана стратегического развертывания Красной Армии.

Напротив, командование противника (вермахта), не без долгих колебаний и дискуссий при обсуждении «припятской проблемы», решило нанести главный удар к северу от болот Полесья, в Белоруссии (т. е. в полосе Западного ОБО Красной Армии). Для этого в состав группы армий «Центр» было включено больше половины от общего числа танковых и моторизованных соединений вермахта, развертываемых на Восточном фронте. Там же, в полосе наступления ГА «Центр», сосредотачивались и основные силы авиации (в том числе все соединения, вооруженные пикирующими бомбардировщиками Ju-87 и многоцелевыми истребителями-бомбардировщиками Ме-110). Для действий на флангах (в Прибалтике и в Украине) были созданы значительно более слабые группировки.

В частности, на огромном пространстве от реки Припять до побережья Черного моря у немцев была всего одна (1 — я) танковая группа, причем входившие в ее состав дивизии были самыми малочисленными по количеству танков — всего 728 единиц в составе пяти танковых дивизий (меньше штатной численности одного советского мехкорпуса). Таким образом, фронт Киевского ОВО оказался тем единственным участком общего фронта советско-германской войны, где число советских «танков новых типов» (Т-34 и КВ) оказалось больше, чем общее число всех (включая пулеметные танкетки) танков противника, а число «истребителей новых типов» (МиГ-3 и Як-1) — вдвое больше, чем число всех истребителей Люфтваффе. Отсутствие в составе немецкой ГА «Юг» второй по счету танковой группы затрудняло (и в конечном итоге сделало невозможным) проведение крупной операции на окружение, подобной той, что была проведена в июне 41-го в Белоруссии.