Илья Жегулев - Операция «Единая Россия». Неизвестная история партии власти

Однако уже через пару лет депутаты-металлурги стали задумываться о смене профиля. Дерипаска не возражал и перекинул своих парламентских лоббистов на другие участки работы. Первым от депутатского мандата отказался Николай Ашлапов – через два года он ушел в Главмосстрой. Там же найдет отдых от парламентских забот Евгений Иванов, работавший до ухода в Госдуму замом генерального директора «Русала» по внешним связям. Не стал баллотироваться на новый срок и экс-руководитель «Евросибэнерго», управляющего энергетическими активами «Русала», Владимир Эренбург. Лишь один из той четверки, бывший вице-президент «Базэла» Валентин Бобырев, баллотировавшийся в ту Думу от ЛДПР, в этом году активничал на праймериз «Единой России».

Это лишь частный случай, описывающий общую картину потери интереса лоббистов к нижней палате парламента. Что случилось с нашей Думой? С получением «Единой Россией» конституционного большинства она «отцвела»: перестала быть местом для решения вопросов и внимания лоббистов удостаивается теперь лишь в исключительных случаях. И что с того? Какая разница, в каких кабинетах они грызутся? Разница есть. Одно дело, когда в лоббистский процесс вовлечен избранный депутат. У него есть стимул представить интерес своего региона, который довольно часто измеряется миллионными субсидиями, в случае с бюджетным лоббизмом, или дополнительными инвестициями в социальную сферу, если говорить про отношения с корпорациями. Не случайно лучшими лоббистами считались именно депутаты-одномандатники, профессиональные представители чужих интересов, сильнее других привязанные к территориям. Другое дело, когда торговаться приходится с федеральными чиновниками. Люди они, конечно, тоже неглупые, но битва за регионы не входит в круг их непосредственных обязанностей.

Еще один момент. Лоббизм – оборотная сторона конкуренции. Парламентский лоббизм делает ее более публичной. Вот например, история со сдачей в аренду земли в районе Рублевки буквально за копейки. В 2007 году «Мослесхоз» провел аукцион, на котором передал в долгосрочную аренду 991 га подмосковных лесов по ценам 400–1000 рублей за сотку. Заявки на него принимались только 1 день, точнее, всего 4 часа, а желающих в нем поучаствовать, как рассказывали очевидцы, выдергивали из общей очереди, сверяясь с некими списками. В итоге конкуренции на торгах практически не наблюдалось: 2–3 шага в лучшем случае. Среди покупателей оказались, в частности, структуры Романа Абрамовича (компания «Эко-Вест» арендовала самый крупный участок в Истринском районе – 397 га по цене 615 рублей за сотку), а также глава РСПП и член высшего совета «Единой России» Александр Шохин (2 га в Одинцовском районе).

Главу «Мослесхоза» выгнали. Два года спустя результаты некоторых аукционов суд отменил, хотя до компании Абрамовича российская Фемида вроде бы так и не добралась. Но проблема в другом. Каким образом эта история вообще стала возможна? Кто из федеральных чиновников помогал решать вопрос? Может быть, они до сих пор сидят на своих местах? Ответы на эти вопросы попытались раздобыть коммунисты, общественный интерес ведь тоже нуждается в представлении. Им удалось вынести на голосование проект протокольного поручения комитету по природным ресурсам разобраться в ситуации и доложить депутатам, то есть сделать историю публичной. Но «единороссы» все как один проголосовали против: от Бориса Грызлова до главы природного комитета Евгения Туголукова.

В этой истории Госдума показала всю свою специфическую эффективность. Право решающего голоса здесь есть только у «Единой России», которая, в свою очередь, работает на защиту властной вертикали и ее друзей и голосует по команде. Идет ли речь о политике или бизнесе – не важно.

Насколько нужен мандат? Стоит ли за него переплачивать? «Если ты работаешь с Госдумой, это значит – все пропало. Работа в комитетах равноценна тушению пожаров», – говорит управляющий партнер лоббистской компании «Кесарев-консалтинг» Евгений Рошков. Центр принятия решений сместился в правительство и Кремль. Если до 2006 года на Думу приходилось 80 % его практики, то сейчас хорошо, если 30 %.

Главный «пожарный кран» в Госдуме – президиум фракции «Единая Россия», в который входят 16 человек. Сюда каждый понедельник помимо собственно членов президиума подтягиваются спецпредставители президента и правительства в Госдуме, а также глава аппарата Белого дома. Именно здесь, на этой «фракционной сходке», определяется и список первоочередных законов – как правило, это законы президентские и правительственные, – и повестка ближайшего пленарного заседания, говорит руководитель Центра по изучению проблем взаимодействия бизнеса и власти Lobbying.ru Павел Толстых. «Сюда же надо обращаться, если необходимо "поднять какой-то закон из пепелища"», – говорит Рошков. Другими словами, встроить его в график рассмотрения на ближайшую сессию. Но это имеет смысл делать только в том случае, если документ хорошо проработан. Дело в том, что зачастую место законопроекта в повестке определяется не столько его экономической или социальной значимостью, сколько наличием «согласия сторон».

«Если по какому-то вопросу договориться не удалось, его рассмотрение просто переносится на более поздний срок», – говорит Толстых. В пример он приводит закон о страховании опасных промышленных объектов. В Госдуму этот документ, уже одобренный в правительстве, был внесен в конце 2005 года, а его второе и одновременно третье чтения состоялись лишь в мае 2010-го, причем в 2006–2007 годах они переносились 17 раз. Воз тронулся с места только после аварии на Саяно-Шушенской ГЭС. Документ обязывает нефтегазовые компании, компании перерабатывающей промышленности, а также ряд промышленных объектов, признанных опасными, страховать свою ответственность. Страховщикам это обещает ежегодно до $3 млрд дополнительных доходов.

Сформированная президиумом «медвежьей фракции» повестка легализуется Советом Думы в тот же день. Процедура есть процедура, повестка должна учитывать мнения всех думских фракций – они и входят в Совет палаты. На практике внести изменения на этом этапе уже практически невозможно, ведь у «ЕР» и здесь большинство.

Любая внештатная ситуация или вопрос, требующий немедленного прояснения, может стать темой для встречи Грызлова с Сурковым или Путиным в любое время дня и ночи, отмечает глава Центра политической информации Алексей Мухин. Президентский и правительственный полпреды в Госдуме решают довольно формальные вопросы.

На выходе исполнительная власть получает предсказуемый законотворческий процесс. С 2007 до середины 2010 года депутаты инициировали, а президент подписал 334 закона, и лишь в разработке 15 из них (4,5 %) «Единая Россия» не принимала участия, говорится в исследовании «Лучшие лоббисты Государственной Думы V созыва», подготовленном Центром по изучению проблем взаимодействия бизнеса и власти совместно с Forbes и «РИА-Новости». «Таким образом, можно констатировать, что депутаты, не входящие во фракцию “Единая Россия” и/или не согласовывающие свои законодательные инициативы с фракцией “Единая Россия”, практически отстранены от законодательного процесса – возможности самостоятельного законотворчества», – говорится в исследовании.