Клим Дегтярев - Внешняя разведка СССР

Центр предпринял все меры предосторожности, чтобы не вызвать у «Харта» никаких подозрений накануне его отъезда, но в то же время еще раз проверил сообщенные «Другом» сведения. На заранее назначенную встречу в Бразилии 7 августа вместо «Гектора» приехало несколько сотрудников легальной резидентуры. Они зафиксировали появление «Харта» с двумя компаньонами. После этого Брик фактически подписал себе смертный приговор. Никто больше в Центре не сомневался, что он стал предателем.

Путь в Москву «Харта» проходил через Париж и Хельсинки. Сотрудникам легальных резидентур было приказано оказать ему теплый прием. Это окончательно притупило бдительность предателя.

19 августа 1955 года Брик прибыл в московский аэропорт и сразу же был задержан. На первых допросах он отрицал свою вину, но затем во всем признался. 4 сентября 1956 года на закрытом заседании военной коллегии Верховного суда Брик был приговорен к пятнадцати годам тюремного заключения. Суд учел его добровольное сотрудничество со следствием. Так, он сообщил способ связи с британской разведкой в Москве. В указанный им тайник был заложен контейнер, и за этим местом организовано круглосуточное наружное наблюдение. В результате удалось задержать сотрудницу британского посольства Парк.

«Друг» продолжал еще три года работать в качестве советского агента и заработал, кроме 5000 долларов за информацию о «Харте» еще 9000 долларов. Центр, однако, все более и более не устраивало качество передаваемой им информации. В сентябре 1955 года агент был направлен в Виннипег (город на северо-западе Канады, в 60 км от границы с США) в составе подразделения, занимающегося расследованием процесса контрабанды наркотиков из США, и он уже не имел такого свободного доступа к разведывательным сведениям канадской конной полиции, как прежде. Его последняя встреча с советским руководителем состоялась 7 декабря 1957 года. Агент просил помочь ему рассчитаться с долгом на сумму в 4800 долларов. Однако заместитель резидента в Оттаве Рэм Сергеевич Красильников («Артур») заплатил ему всего 150 долларов и посоветовал добиться перевода по службе в Оттаву и получить больший доступ к разведывательным материалам канадской конной полиции, если он хочет заработать больше денег. После этого «Друг» на связь с «Артуром» больше не выходил. В 1958 году сотрудники резидентуры в Оттаве обнаружили из сообщений в прессе, что Моррисон освобожден от службы в канадской конной полиции и приговорен к двум годам условного заключения за мошенничество [342] Ch. Andrew, V. М.trokhin. The М. trokhin Archive. The KGB in Europe and the West. 1999. С 217–223. . На протяжении всей «холодной войны» Центр регулярно предпринимал попытки восстановить связь с «Другом», но все они закончились неудачно. В мае 1986 года Моррисон был приговорен к восемнадцати месяцам тюремного заключения за нарушение официального закона о соблюдении секретности.

В середине пятидесятых годов прошлого века в Риме обосновался советский разведчик-нелегал Ашот Абгарович Акопян («Ефрат»), который пользовался «личиной» живого двойника Оганеса Сарадзяна, ливанского армянина, проживавшего в Советском Союзе. Как многие советские разведчики-нелегалы, он был одаренным лингвистом (свободно владел арабским, армянским, болгарским, французским, итальянским, румынским и турецким языками). Его жена Кира Викторовна Чертенко («Таня») также была разведчиком-нелегалом.

Супруги начали свою разведывательную деятельность в 1948 году в Румынии с помощью взятки они получили итальянские визы и переехали в Рим, где в ливанском посольстве получили паспорта на имя Сарадзянов.

Первоначально задача «Ефрата» заключалась в подготовке создания новой нелегальной резидентуры в Иране, но в 1952 году он и его жена вместо этого были направлены в Египет. В 1954 году они были отозваны в Рим, где «Ефрату» было дано 19 500 долларов на покупку предприятия, которое должно было обеспечить прикрытие для нелегальной резидентуры. Однако он не был удачливым бизнесменом; итальянская фирма, с которой он имел дела, потерпела банкротство. Также ему в качестве помощника Центр назначил разведчика-нелегала Александра Васильевича Субботина («Пик»), который приобрел итальянский паспорт на имя Адольфо Толмера.

Под руководство резидентуры «Ефрата» были переданы «Демид», «Квестор» и третий агент в министерстве внутренних дел, «Цензор», который, вероятно, был завербован «Демидом». Главным успехом «Цензора» было извлечение совершенно секретных документов из сейфа генерального директора службы безопасности министерства [343] Там же. С. 622–623. .

С 1948 года по 1954 год в Буэнос-Айресе жили двое разведчиков-нелегалов — супруги Владимир Васильевич Гринченко («Рон», «Клод») и Симона Исааковна Кримкер («Мира»). В 1951 году они получили аргентинское гражданство. В 1954 году Центр запланировал переправить их в США, где «Рон» должен был возглавить нелегальную резидентуру. Однако в последний момент было обнаружено, что у ФБР имеются его отпечатки пальцев, которые были сняты в то время, когда он работал в качестве агента на советском судне, которое останавливалось в США. «Клод» был спешно переправлен во Францию, где пару месяцев спустя его карьера в качестве разведчика-нелегала закончилась тем, что, как следует из его личного дела, в Центре было квалифицировано как «грубое нарушение требований безопасности». В августе 1955 года его аргентинский паспорт, разрешение на проживание во Франции, студенческий билет и счет о финансовых расходах были похищены из гостиничного номера в Париже. А также фотография другого советского разведчика-нелегала, «Бориса», и письмо от него на русском языке. Оба были срочно отозваны в Москву [344] Christopher Andrew, V. М.trokhin. The М. trokhin Archive. The KGB in Europe and the West. 1999. С 223. . Судьба Симоны Исааковны Кримкер, вероятно, сложилась по-другому. По некоторым данным, она умерла в 1964 году в Аргентине, продолжая руководить работой нелегальной резидентуры.

В декабре 1946 года Анатолий Антонович Яцков был назначен руководителем легальной резидентуры под прикрытием должности второго секретаря посольства СССР во Франции. Там ему пришлось создавать агентурную сеть по линии научно-технических работ и налаживать каналы получения информации по начавшейся к тому времени французской мирной ядерной программе. Впрочем, через несколько лет она плавно переросла в военную программу. В течение трех лет Анатолий Яцков плодотворно работал в Париже, отправляя в Центр ценную информацию. В 1949 году он вернулся в Москву [345] Казаков А. Стажер с псевдонимом «Алексей». // Военно-промышленный курьер. 2008 год. 25 июня. .

Справедливости ради отметим, что в первые послевоенные годы в сфере научно-технической разведки Центр не испытывал особых проблем. С одной стороны, большинство граждан страны открыто симпатизировали Советскому Союзу, и численность компартии превысила 800 000 человек. С другой стороны, многие ключевые посты в государственном аппарате заняли коммунисты и те, кто придерживался левой политической ориентации. Так, назначение пламенного коммуниста и лауреата Нобелевской премии по химии (присуждена в 1936 году «за выполненный синтез новых радиоактивных элементов») Фредерика Жолио-Кюри директором Национального центра научных исследований (отвечал за восстановление научного потенциала страны) при правительстве Франции порадовало Центр. Жолио-Кюри заверил Москву, что «французские ученые всегда будут в Вашем распоряжении и не будут требовать информации в ответ». Еще больше обрадовались в Москве, когда осенью 1948 года Фредерик Жолио-Кюри создал и возглавил Комиссариат по атомной энергии Франции. Три года спустя он руководил пуском первого во Франции ядерного реактора. Правда, в 1950 году ему пришлось покинуть свой пост из-за активного участия в деятельности компартии Франции.