Ирина Мокроусова - Друзья Путина: новая бизнес-элита России

Появление «Северстальтранса» в схеме развода Тимченко с партнерами неслучайно. Пока те делили бизнес, его материнская компания – «Северсталь» Алексея Мордашова – разместила в банке «Россия» депозит на 600 млн руб. [98]А через полгода за такую же сумму приобрела 8,8 % акций банка.

Сам же «Северстальтранс», отказавшись от перевозок нефтепродуктов из Киришей, в накладе не остался. С 2004 г. компания начала экспансию в Эстонию, скупая там портовые терминалы и экспедиторские компании. По данным прибалтийских СМИ, среди стран Балтии по объему привлеченных иностранных инвестиций лидирует Эстония – 6,07 млрд евро по состоянию на конец сентября 2004 г. [99]Для сравнения: в Латвии данный показатель составлял всего 3,12 млрд евро. Одним из крупнейших российских инвесторов в Эстонии тогда была признана компания «Северстальтранс».

Проводником «Северстальтранса» в прибалтийской республике был партнер Тимченко, один из самых уважаемых бизнесменов страны Ааду Луукас. Когда в 2006 г. Луукас умер, он оставил в наследство сыну небольшой пакет в «дочке» «Северстальтранса» Estonian Oil Service (E.O.S.) [100]. Представитель «Северстальтранса» Игорь Левитин в марте 2004 г. стал министром транспорта Российской Федерации.

Ромашов, возглавивший тогда «Трансойл», в 2006 г. перешел на работу к Левитину, возглавив Федеральное агентство железнодорожного транспорта. Когда Ромашов стал вице-президентом «Роснефти», обязанности руководителя агентства временно исполнял Алан Лушников. Этот молодой человек – также выходец из «Трансойла».

Выпускник юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, в 2002 г. он пришел сперва в «Линк Ойл». На юрфаке Лушников был заметным студентом, отлично учился и окончил университет с красным дипломом. Никаких связей и богатых родителей у юного дарования не было. В «Линк Ойл» его порекомендовал один из преподавателей университета.

Свои люди на ключевых постах – залог успеха.

В декабре 2010 г. в лизинговой компании «Зест» (100 %-ной «дочке» банка «Россия») был настоящий праздник. О знаменательном событии оповещает довольно эмоциональный пресс-релиз, размещенный на сайте компании:

«Генеральному директору ЗАО “Зест” А. И. Пушкареву присвоено звание Вице-президента ОАО “АБ “Россия”. Это звание было получено Андреем Ивановичем Пушкаревым, возглавляющим Группу компаний “Зест”, по решению Кадрового комитета “АБ “Россия” за “значительный вклад в достижение финансового результата банка, совершенствование его управленческих и технологических процедур, участвующих в решении вопросов в рамках общих целей и политик банка, его стратегического развития”. Коллектив Группы компаний “Зест” от всей души поздравляет его и желает новых, не менее впечатляющих успехов!»

Как можно видеть, каждое слово текста светится радостью и гордостью за Андрея Ивановича Пушкарева, словно он получил не очередное повышение по службе, а по меньшей мере орден «За заслуги перед Отечеством» I степени или звезду Героя России. В какой-то смысле так и есть. Пафос слога и стиля более чем оправдан: занять высокий пост в банке «Россия» – это все равно, что вытянуть выигрышный лотерейный билет.

Сегодня те, кто в разное время исправно служил банку «Россия» или был его акционером, приравнены к успешным выпускникам юридического факультета Санкт-Петербургского госуниверситета, доблестным разведчикам, в нужное время оказавшимся в командировке в ГДР, ответственным сотрудникам питерской мэрии, работавшим во времена Собчака. Словом, находятся на передовой российской власти или бизнеса.

До 2000 г. банк «Россия», несмотря на громкое название, был мало примечательным локальным банком, каких много в каждом регионе страны. Мало примечательным с точки зрения характеристик, по которым принято оценивать банки: величина собственного капитала, имена корпоративных клиентов, размер филиальной сети, количество банкоматов и т. д. Банк Юрия Ковальчука занимался странноватым, в общем-то, по тем доинновационным и домодернизационным временам делом: помимо кредитования малого и среднего бизнеса, сотрудничества с администрацией Санкт-Петербурга он также поддерживал… науку и молодых ученых.

Ностальгия по давно минувшим дням, когда акционеры банка были учеными в Физтехе им. Иоффе, тут вовсе ни при чем, уверяет Ковальчук:

«Я покинул фундаментальную науку давно и сделал это сознательно. Поддержка научных прикладных разработок, которые сегодня стали успешными, была начата нашим банком в середине 1990-х. В то время практически никто этого не делал. Потому что поддержка науки считалась не рыночным понятием, а рассматривалась спонсорством и выброшенными деньгами.

Однако сегодня мы видим, что те молодые ребята, которые пришли к нам за поддержкой, имеют серьезные позиции на рынке высоких технологий. Например, только одно предприятие “Светлана-оптоэлектро ника”, которое занимается разработкой и производством новых полупроводниковых материалов и источников света, имеет оборот в миллионы долларов» [101].

Пока бывшие физики занимались то ли неразумной благотворительностью, то ли перспективными инвестициями, в Москве в середине 1990-х происходили куда более интересные процессы.

Страна, стряхнувшая с себя коммунизм, распродавала свое добро. Можно даже сказать: фактически дарила тем, кто мог его унести. Вершились судьбы крупнейших промышленных предприятий – ЮКОСа, ЛУКОЙЛа, «Сибнефти», «Сиданко», «Норникеля», НЛМК, «Новошипа» и др. Нефтяные, металлургические компании, пароходства уходили под контроль крупнейших банков – «Менатепа», «Империала», «Онэксимбанка», «Инкомбанка», «Альфа-банка», МФК.

После ваучерной приватизации правительство предприняло так называемые залоговые аукционы – государственная собственность не продавалась, а закладывалась коммерческим банкам. Акции передавались как бы во временное пользование в обмен на кредиты правительству.

Предусмотрено было, что при невозврате кредитов в оговоренный срок банки могли забрать актив себе. Разумеется, кредиты не возвращались, а предприятия остались в частной собственности, как считается, за гроши. Более того: Счетная палата затем выяснила, что коммерческие банки кредитовали правительство его же собственными деньгами, размещенными на депозитах в этих банках.

«Россия» была еще слишком мала для этого. У нее, конечно, были кое-какие связи, но не совсем там, где нужно, чтобы стать участником раздела большого приватизационного пирога 1990-х годов, – всего лишь в администрации Санкт-Петербурга.