Владимир Соловьев - Мы и Они. Краткий курс выживания в России

Советская система аккуратно заполняла все уровни власти чиновниками, которые не совершали вопиющих глупостей. А у нас, с одной стороны, наблюдается приток молодых гениев с чудовищными пробелами в образовании и знании жизни, а с другой – феноменального количества людей нечистоплотных, неграмотных и неумелых. А ведь, к сожалению, слабость всей системы определяется слабостью самого ненадежного звена. Это теория надежности. Система надежна настолько, насколько надежен самый слабый ее элемент. А система нынешнего управления готова дать сбои повсюду. Просто повсюду.

И это не может не пугать.

В России все логично, все тонко и замечательно. Вы знаете, что такое – логично? Представьте: генерал на плацу наблюдает за парадом. Идут красавцы: крупные такие, глаза горят родным идиотизмом, песню горланят: «Маруся...» Так интенсивно орут, что горла, перекормленные перловкой, набухают. И полуоглохший от таких песен генерал говорит: «Молодцы! Порадовали, сынки, порадовали! Обращайтесь!» Выходит один такой красавчик сержант из строя и говорит: «Товарищ генерал, разрешите обратиться?» Генерал говорит: «Спрашивай». Сержант: «Товарищ генерал, вот наш прапорщик, товарищ Прилепенко, часто говорит слово «логично», а мы не знаем, что оно означает?» – «Молодец, сынок, – говорит генерал, – хороший вопрос! Я тебе объясню. Вон видишь здание – двадцать этажей и крыша из рубероида. А рядом особняк – три этажа и крыша уже из черепицы. А вон там сарай, на нем крыша и вовсе соломенная. Логично? Логично! Вот так и в жизни: умрет человек, и хрен кто вспомнит!» Это и есть логика по-русски.

Никакая другая логика в России не работает. Объяснить, что из чего следует, пользуясь тупой немецкой философией, базируясь на Гегеле, или рассуждая о смешных древних греках, которые в нашем представлении все время бегали в туниках и сандалиях и жрали свои оливки, запивая вином, невозможно. У нас свои представления о жизни и мы ими гордимся. Мы же великий народ, мы не можем быть другими. Мы, например, создали великую философскую систему. Ведь создали – не могло быть иначе. Но, простите, какую? Есть у нас великий философ? Да – первый ответ. Вопрос – кто? Мы говорим: «Этот, как его... Ну, этот мужик. О, вот ты вот – Соловьев». Согласен, Соловьев – великий философ. А еще кто? Ну, эти. Кто? Эти. Кто? Ключевский. Он историк. Как историк? Так историк. Какая досада. А Толстой? Писатель, философа, философа давай! Кронштадтский. О, точно! Великий? Очень. Для нас величайший. А кто-нибудь знает наших великих философов за двадцать метров от границы? А... Ну... Увы, не получилось.

Великий философ должен стоять на плечах великих предшественников и быть основанием для великих последователей. Но трагедия России была в том, что у нас никогда не было великих философских школ. Мы не можем похвастаться опытом Древней Греции. Мы не можем похвастаться опытом немецкой классической философии. Мы не можем похвастаться опытом современной американской или западной немецкой мысли. Или французской. Я не говорю, хорошо это или плохо, это данность. Когда мы пытаемся вытащить Ильина, Бердяева или прочих, это замечательно, это трогательно, и понятно, почему мы это делаем. Мы хотим доказать себе, что мы великий народ и великая нация и в этом тоже. Должны ли мы это делать? Конечно. Но правды ради надо отметить, что мы не являемся великой футбольной державой – ну так получилось.

Мы гордимся нашими великими философами потому, что они наши. И все. Хорошо, Пушкина тяжело перевести, но с философами-то в чем проблема? Почему наши великие философы сделали все, кроме одного – не смогли создать своих философских школ? Не знаете? Да потому, что нам плевать на любую философию. В нас живет собственное представление о мироустройстве, нашедшее отражение во всем: в нашей религиозности, нашем государственном устройстве, в нашем отношении к семье. Нам наплевать на все эти западные представления о том, что хорошо и что плохо. Когда душа начинает гореть, мы кричим: «Ну, президент, ну, Ельцин! Мужик – за раз две бутылки мог выпить». Ну и что? Ну и что? Что, от этого его мозги становились чистыми? Нет. Что, от повышения уровня алкоголя в крови правитель становился мудрым? Нет. Хряк просто становился пьяным. Так чем гордиться? Что хряк пьян? Поглядите-ка: наш-то хряк какой! Их хряки сразу бы под стол, а наш еще секунд сорок на поверхности держался, уж только потом. Ну, возраст все-таки.

Чем гордимся? Чем наслаждаемся? Отчего получаем удовольствие? Философские системы не создаем – не хотим. Религиозные доктрины – дикая мешанина, не понятно, что из чего. Все время какие-то превращенные формы. Хорошо, хоть дети у нас красивыми получаются. Руками мы пока не очень умеем, но зато дети получаются красивые. Мы, правда, все равно их с годами портим. Из красивых детей получаются жуткие старушки и дедушки, которых показывают по CNN как страшное лицо России. Как это возможно? Такая была хорошенькая девочка, и такая фурия к семидесяти годам получилась. У них всегда гигантская сумка на колесиках, чепчик на голове, и пальто, которое никогда не было модным. А еще бока, которые им просто необходимо затягивать в любые трикотажные изделия, продающиеся где угодно. И ходят они, эти люди без возраста, ненавидя всех без разбора. Вы обращали внимание: у них всегда губы шевелятся, как будто они что-то жуют. Такое впечатление, будто они нас пережевывают. Выплюнут одного и тут же засовывают в рот другого.

Старушки и старики такие, потому что они знают правду. Знают, что их обязательно обманут. Они убеждены, что все вокруг мерзавцы, и в большинстве случаев оказываются правы. Они ищут плохое в людях и с легкостью его находят. Где же эти благообразные американские старички и старушки в непонятных шортиках и сандалиях, которые смотрят на мир широко удивленными глазами и говорят: «Вау!» Не понятно? Понятно. Они не могут у нас быть, они не могут появиться в России. Им неоткуда. Счастливая старость не может быть без счастливой жизни. А счастливая жизнь у нашего человека невозможна потому, что никогда, ни один год в нашей великой истории никто не уважал в нас человека. Не уважала человека не только система, не уважал человека и никто из нас. Ведь нам очень тяжело переступить через себя и сказать: «А вы знаете, этого человека можно уважать». Мне регулярно задают вопрос: «Почему вы не порвали их всех? Нет, почему вы не сказали ему в глаза: «Вор, мерзавец, подонок!»? «А это еще надо доказать», – говорю я. «Зачем, – удивляются они, – и так все видно! Я смотрю на его морду и чувствую – мерзавец. А что, вы считаете, министр может быть честным человеком?» Начинаешь говорить: «Ну, нет, конечно, понимаете...» – «А вы знаете, – перебивают, – какая у них зарплата? У них знаете, какая зарплата?» – «Ну, три тысячи долларов?» – «И вы что, считаете, они на эти три тысячи долларов живут? Да вы посмотрите на них». А мы? Что мы – каждый из нас, – разве живем по-другому? Мы хотя бы платим налоги? Все налоги. Нет. Ну и что, ведь это же Мы! Каждый из нас живет прямо как по книге, мы ангелы, у нас крылья здоровые и мощные. Нам даже ходить тяжело, все время взлететь хочется.