Владимир Соловьев - Мы и Они. Краткий курс выживания в России

Ты четко и ясно осознаешь, что перед тобой лежит будущий абсолютно взрослый и сложившийся человек. И он не ты! Он не твоя жена, он не твоя мама, он даже не ее мама. Он родился совершенно самостоятельным, а уж генерал из него вырастет, королева красоты или простая ткачиха – не важно. В любом случае, это человек, который живет своей жизнью, который абсолютно самостоятелен. Он – иной человек. Да, ты можешь этот алмаз отполировать, и он, возможно, даже станет бриллиантом. Но ты не можешь его перелепить или переделать. Да, тебе, конечно, под силу дать ему образование и даже самому чему-то научить. Ты загладил бы неприятные черты его характера, а яркие подчеркнул бы. Но все равно он будет независим от тебя. Ты даже не сможешь заставить его любить тебя, потому что на выпад: «Я твой папа – ты должен меня любить!» всегда последует: «Почему я должен?» Трагедия в том, что характер, который родился, настолько независим от тебя, что из всей твоей семьи даже жена (с которой у тебя общая кровь, потому что она ее у тебя пьет) является тебе большим родственником, чем ребеночек, в котором течет половина твоей кровушки. И ты смотришь на него и думаешь: «Как же так? Даже дальние друзья мне ближе, чем ты».

Но к этому возможно быть готовым. Нужно просто с самого начала стараться не совершать лишних движений. Ведь есть несколько принципиальных ошибок, которые люди допускают, пытаясь строить свои семейные отношения. Самая первая из них – обсуждение родителей супруга. Никто не может удержаться от глупости высказать что-то вроде: «А вот твоя мать!» Зачем, мать твою... трогать? Ни один человек на свете не может изменить своих родителей и не должен. Хорошие родители – это счастье, плохие – крест. Смирись, с этим ничего нельзя сделать. Единственное, что требуется от супруга, если не хватает ума и сердца их любить, это молчать. Не можешь – молчи! Будь элементарно вежлив и никогда не высказывай своей половине этот бред.

Многие наивно полагают, что в семейных отношениях должна быть предельная честность. Это принципиальная глупость! Никто же не знает, что такое честность. Очень часто мне люди говорят: «Владимир, а я вам сейчас честно скажу! Честно, прямо вам в лицо!» – «Скажи, – говорю, – с чего ты решил, что это будет честно? И с чего ты решил, что то, что ты мне скажешь, будет правдой? Ну, почему ты решил, что знаешь правду и что можешь взять и ее мне высказать? Это твое мнение? Да. Но с чего ты решил, что такое же мнение у всего трудового народа? И что это правдивое честное мнение всех людей доброй воли? Не-не-не, ты как Вася Пупкин. Твое мнение – это мнение Васи Пупкина, ценное очень, но не более ценное, чем мнение Коли Задова. И зачем мне его выслушивать? Если мне свое мнение высказывает человек, который умный, мне интересно. Но откуда я знаю, что человек, который мне свое мнение говорит, умен? Почему я должен выслушивать человека, который вдруг решил мне что-то сказать?» Сто сорок миллионов граждан России включают телевизор в какой-то момент, чтобы посмотреть передачу «К барьеру!». Хорошо, пусть его включили не все сто сорок, а всего три миллиона. У меня все равно не хватит всей жизни, дай мне Бог здоровья, чтобы выслушать мнение трех миллионов граждан, даже по поводу одной передачи. Но люди почему-то об этом никогда не думают.

Они всегда считают, что Они, то есть Мы в центре вселенной.

Как те малые дети.

Зачем мы живем? Зачем каждое утро встаем, ходим на работу и совершаем добрые дела? Особенно последнее – зачем? Ведь если быть законченным подонком и творить только зло, жизнь будет красочной и великолепной. А как же? Быть негодяем очень даже замечательно. Нет ничего лучше: нравится женщина – насилуем; нужны деньги – отбираем или грабим банк. Не нравится человек?! Убьем его и всего делов. Что? Нужна машина – прихватим чью-нибудь по пути. Вот эта нравится? Разве при таком поведении с вами что-то произойдет?! Что – двойку поставят? Ой ли! Максимум, что случится – вас убьют в бою. Ну и что? Зато вы не будете стареть, не переживете увядание ваших родителей и не увидите болезней ваших детей. Жизнь не будет к вам жестока, а под конец вы еще и умрете моментально! Ну и что, собственно, в этом плохого, если в конечном итоге каждый смертен?

Непонятно. Потому что мы все равно не живем такой негодяйской жизнью. Мы зачем-то мучаемся и заставляем себя совершать добрые поступки. Добрые неправильные поступки, противоречащие здравому смыслу, противоречащие нашему инстинктивному стремлению выживать. Мы все равно их совершаем, не ища разумного ответа на вопрос, зачем жить по совести. Ведь каждый из нас хорошо понимает, что в пределах одной, отдельно взятой, жизни в этом мире нет справедливости. Потому что человек смертен. Смерть – это единственное, что может наверняка пообещать жизнь. Во всем остальном жизнь обведет тебя вокруг пальца. Но все равно мы живем так, как будто там наверху сидит строгий главбух в очках с оптическим прицелом и подсчитывает, что за прошедший отчетный период мы сделали хорошо, а что плохо. А в конечном итоге хороший человек может навсегда оставить этот мир ради пары несчастных слезинок добра, которые в мгновение ока растворятся в бездонных нефтяных морях мерзости и подлости.

Но праведник есть всегда. Он не всегда виден, но он всегда есть. Один мой близкий друг работает в администрации президента. Я ему не раз говорил: «Слушай, Аркаш, ты каждый день ходишь на работу, и каждый день тебе приходится там бороться с максимальным количеством подлостей и всяких гадостей. Зачем ты это делаешь?» Знаете, что он мне ответил: «Для того же, для чего и ты. Потому что, если каждый день не бороться с этой подлостью и гадостью, ее будет только больше». Вот так – надо каждый день приходить на работу, чтобы бороться с мерзостью, подлостью и гадостью, которые нас окружают. В этом, наверно, основной смысл нашей жизни, в этом основная цель нашего бытия. Меня многие спрашивали: «Подожди, ведь еще же нужны и деньги? Как же жить? Как разбогатеть, как быть богатым, как иметь возможность наслаждаться жизнью и получать от нее удовольствие? Каким образом?»

А вы когда-нибудь думали над тем, почему к людям приходят деньги? Меня этот вопрос всегда страшно интересовал. Вот, вроде умный мальчик, в институте казался таким талантливым, таким замечательным, такой был весь тонкий, такой был умный, а спился. А какой-то абсолютный глупец, ничего из себя не представляющий, был никому не интересен, но пригляделся и в жизни устроился. Проще говоря, был троечник, а стал Фридман. Мишка Грушевский получал студенческое удостоверение вместе с Фридманом. Они как раз с одного потока, я на год старше. Помнится, они в очереди за студенческими билетами стояли. До сих пор, кстати, так друг за другом и стоят, хотя времена меняются. Так вот, Грушевский очень спешил. Нам студенческие билеты почему-то выдавали с другого конца алфавита. У нас в стране часто так принято: каждый второй проктолог, хотя и не каждый второй об этом знает. Так вот, выдавали с другого конца. И пока выдавали студенческие, Грушевский понял, что все, времени нет. Он, значит, забегает в кабинет без очереди, а ему говорят: «Фридман?» Он, непонимающе: «Нет, Грушевский». Ему говорят: «Вообще, тоже, конечно, неплохо». Грушевский часто вспоминает эту историю. Понимает, что, конечно, Грушевский это тоже неплохо, но не так хорошо, как Фридман.