Роман Цирулев - Япония. Вся правда. Первая полная антология катастрофы

В середине апреля в магазины игрушек Японии поступили фигурки популярного детского конструктора «Лего» в виде ликвидаторов аварии на атомной станции. Они облачены в специальные защитные костюмы, а на лицах гримаса страха. Представители «Лего» сказали, что идея фигурок появилась еще год назад, и в связи с трагедией их выпуск решили было отложить, однако японская общественность и родители, наоборот, поддержали появление таких игрушек, не видя в этом ничего неуместного и циничного. Ликвидаторов аварии воспринимают как героев, и то, что японские дети будут в этих героев играть, только поощряется. Самых маленьких жителей страны вообще не пытаются оградить от такой серьезной взрослой проблемы, а наоборот, объяснить ее на понятном им языке. Для этой цели в Японии даже быстро сняли мультфильм, в котором аллегорически были показаны происходящие на станции процессы и действия ликвидаторов. В роли АЭС там был мальчик, у которого болит живот (разогревается реактор) и он периодически, скажем так, портит воздух (взрывы водорода). Чтобы вылечить мальчика, доктора (ликвидаторы) должны постоянно давать ему лекарство (охлаждать реактор). От того, что периодически с мальчиком происходит, окружающим неприятно, но в целом терпимо. Гораздо худшая история случилась в свое время с украинским мальчиком Терунобири (так по-японски звучит «Чернобыль»). У него тоже заболел живот, и он вдруг прямо на уроке… впрочем, вы сами можете догадаться, что же с ним случилось. Или найти этот мультфильм с субтитрами в Интернете.

Как только стало понятно, что ситуация на станции выходит из-под контроля и начинает угрожать здоровью людей, пресса и публика начали активно интересоваться, что будет с персоналом станции, продолжающим работу на смертельно опасном объекте, и кто, собственно, эти люди. Причем мысли были противоречивые: с одной стороны, всем очевидно, что сейчас как никогда требуется непрерывное продолжение работ и, наверное, численное усиление персонала станции, а с другой, общественность стала пристально следить, чтобы, не дай бог, работников не заставляли выполнять опасные задания под угрозой санкций. А что делать, если в условиях радиации любое действие рядом с территорией станции просто по определению не может быть безопасным? Японцы, несмотря на свою преданность старшим, люди деликатные и законопослушные, и представить себе грубейшее нарушение трудового законодательства в виде принудительной отправки на работу в опасном районе им непросто. Когда министр промышленности и экономики Банри Каиэда пригрозил пожарным увольнением в случае отказа выходить на работу (пожарные машины использовали в охлаждении раскаленных реакторов), это вызвало скандал, дошедший до премьер-министра Наото Кана, а Каиэде пришлось извиняться за свои жесткие слова. О «добровольно-принудительных» методах СССР, где десятки тысяч людей со всей страны без разговоров отправлялись к воспалившейся чернобыльской ране, там даже помыслить сложно, хотя этого-то для эффективного решения проблемы и не хватило. Тем не менее новость об эвакуации всех работников со станции в связи с резким ростом радиации была воспринята с плохо скрываемым недоумением – а работать-то кто будет? Ведь ясно было, что предоставленная самой себе станция станет еще опаснее, потому что повлиять на происходящие в ее недрах процессы будет уже совсем никак нельзя, а процессы эти явно очень недобрые. С другой стороны, повышение предельной дозы радиации для работников АЭС со 100 до 250 миллизивертов тоже было воспринято с возмущением – мол, ради сохранения своей собственности, пострадавшей от собственных же ошибок, компания TEPCO жертвует здоровьем своих работников. В общем, компании остается только винить саму себя – она настолько потеряла собственное лицо (самое страшное для японцев) своими неумелыми действиями, что в дальнейшем уже любой шаг с ее стороны вызывал раздражение. Вот ее директор Масатака Симидзу и не появлялся на публике несколько недель – ничего хорошего из этого все равно бы не вышло.

О самих же ликвидаторах информация была противоречивой и неподтвержденной. Поначалу говорили, что их на все реакторы всего пять десятков – отсюда и «50 самураев Фукусимы», потом их количество подняли до 170, а вскоре оно приблизилось к четырем сотням. Правда, было несколько непонятно, что именно за специалисты участвуют в ликвидации и являются ли они профессионалами в своем деле (хотя профессии «ликвидатор ядерных аварий» в нашем мире пока еще, слава богу, нет). Родственники одного из них, по имени Синго Канно, рассказали журналистам, что он был не ядерщиком, а простым строительным рабочим на станции. Канно вернулся домой после аварии, но вскоре его снова вызвали на работу, где он и присоединился к отряду «ядерных камикадзе». Воображение журналистов дошло даже до версии, что в качестве ликвидаторов на станцию отправляют… бомжей.

Чуть позже появились некоторые подробности о жизни ликвидаторов, хотя СМИ продолжали сгущать краски. Среди них были и добровольцы – в основном это люди, потерявшие свои дома и семьи после цунами и бросившие все свои силы на борьбу со стихией и радиацией. Большинство работников станции жили поблизости от нее, в прибрежных районах, поэтому все они так или иначе пострадали от бедствия. Дома кого-то из них оно не затронуло, но семьи все равно были вынуждены уехать, так как к этому времени уже была определена 20-километровая зона эвакуации. Многие остались без какой-либо связи с близкими. Кроме того, к работе на аварийной АЭС были привлечены некоторые сотрудники находящейся неподалеку «Фукусимы-2».

Бытовые условия фукусимских «самураев» были спартанскими: так как любая хозяйственная деятельность вблизи от станции была прекращена, организовать их снабжение питанием и необходимыми вещами оказалось непростой задачей. В ход шли только продукты длительного хранения, причем в минимальных количествах. На завтрак работники получали пачку сухих галет и банку фруктового или овощного сока, на ужин – банку рыбных или куриных консервов и рис с овощами быстрого приготовления. Обед не предусмотрен. Ликвидаторы постоянно одеты в защитные костюмы, каски и капюшоны, на руках резиновые перчатки, на ногах – резиновые сапоги. При себе или поблизости всегда есть клейкая лента, которой необходимо заклеить любые отверстия или щели на одежде, как только они появились. В первые дни двое рабочих пострадали от недостаточно продуманной экипировки – их сапоги оказались слишком низкими, и, ступив на залитый радиоактивной водой пол, они промочили себе ноги, получив немедленный радиационный ожог, а вместе с ним путевку в госпиталь. После этого случая за экипировкой рабочих стали следить более тщательно. Каждый день после работы она сдается на проверку и очистку, а наутро рабочим выдавали новый костюм, чтобы избежать накопления радиации.