Андрей Буровский - Завтра будет война!

Но и верхушка простонародья все больше осознает свои отличия от москалей. В польском восстании 1863 г. ясно виден особый белорусский элемент. Константин (Кастусь) Калиновский, сын мелкого шляхтича, не только создает и объединяет революционные кружки в западных губерниях. Он ведет одновременно и националистическую, и революционную пропаганду. Впервые начинает издаваться газета на белорусском языке: «Мужицкая правда».

Белорусские народовольцы 1880-х выпустили несколько листовок на русском языке: «Послание к землякам-белорусам», «К белорусской интеллигенции», «К белорусской молодежи».

Вот слово и вылетело. Белорусский национализм начал стремительно оформляться, захватывал все более широкие слои населения.

Что оставалось? Продолжать борьбу за то, чтобы белорусов официально признали. В 1911 г. в Петербурге возникло «Западнорусское товарищество». «Западнорусы» считали белорусов особенной, но частью единого русского народа.

В работе громад 1905 и 1917 г. были и белорусские националисты, и «западнорусы». К 1917 г. национализм и западнорусизм оказались в непримиримой борьбе [112].

Создавая Белоруссию, коммунисты исходили из того, что все жители этой страны — белорусы. Возможно, они поторопились…

Уважаемые коллеги убеждены — ятвягов на Земле больше нет. Ятвяги (ятвезь, судовы, йотвинги) — племя балтского корня, близкое к пруссам и к литовцам. До конца XIII в. ятвяги известны как жители междуречья Немана и Нарева страны Судовии. Древнерусские и литовские князья не раз воевали с ятвягами… А потом племя влилось в состав древних русов и Мазуров. В 1422 г. вся Судовия вошла в состав Великого княжества Литовского и Русского. Но название племени не упоминается.

С уважаемыми коллегами не согласны примерно 100 тыс. человек, жителей Западной Белоруссии. Они уверяют, что они и есть ятвяги. У официальных властей Белоруссии их утверждения вызывают ужас и отчаяние, но ятвяги настаивают на своем самоопределении.

Кто здесь прав — не берусь судить, вопроса специально не изучал.

Впрочем, и без ятвягов до сих пор царит в Белоруссии насчет самих себя некая двойственность. С одной стороны, мало кто сомневается: белорусы — это особый народ, вовсе не русские. С другой — даже в учебниках читаешь о «высылках революционеров из Белоруссии в Восточную Россию» или что в Белоруссии, «как и по всей России, складывалось двоевластие» [113].

Видимо, складывание белорусского народа не завершилось до сих пор.

Фактически что сделали большевики? Они всячески способствовали расколу русского суперэтноса.

Большевики пришли к власти на волне не только «борьбы за справедливость», но и «борьбы с великорусским шовинизмом». В пылу этой борьбы они не только признали право на отделение тех, кто хотел отделяться. Они выкручивали руки и тем, кто отделяться вовсе не собирался.

Далеко не все так уж рвались «выделяться», но их никто особенно не спрашивал. А тех, кто выражал сомнение в такой необходимости, называли «русопятами», «кондовыми», «длиннобородыми», «шовинистами», «патриотами», «контрреволюционерами», «антисемитами». Слова это были примерно одного смысла, и вели они прямиком в расстрельные подвалы ЧК. В одном Крыму венгерский еврей Бэла Кун и украинская еврейка Голда Залкинд по кличке Землячка уничтожили больше 10 тыс. россиян (в основном этнических русских) «за то», что они были «патриотами, монархистами и офицерами».

Большевики очень не хотели сохранения имперского народа русских. Это название стали применять только к одной из ветвей русского народа — к великороссам, то есть обитателям Великой России. Здесь надо сказать, что название Великая Россия вовсе не несет никаких претензий на великодержавность и вообще на величие — в каком бы то ни было смысле.

Территориальная путаница дополнялась еще и путаницей с самоназванием. Самоопределение «великороссы» не прижилось да как-то и не очень понятно. В своей неудержимой борьбе с неизвестно где выисканным антисемитизмом братья Стругацкие вводят в свою антихристианскую повесть «Отягощенные злом» комедийный образ «патриота» по кличке Сючка. И этот самый Сючка в графе национальность всегда писал «великоросс» [114].

Для читателей этого бреда было очевидно — раз называет себя великороссом — претендует на некое русское величие, великодержавность и вообще враг братьев наших мень… т. е. я хотел сказать, национальных меньшинств.

Все годы советской власти слово «русские» применялось исключительно к великороссам. Велись разговоры о «трех братских народах», украинцах, белорусах и русских.

Поэтому в головах у современных россиян и царит невероятная каша. Они плохо понимают, кто такие русские и какое к ним лично имеют отношение русские XVIII или XIX века.

Разумеется, современные русские ну никак не тождественны тем русским, о которых шла речь до сих пор — русским X, XII, XVI вв. Т. е. наши предки несомненно, присутствуют там, в этой общности; но не все русские тех времен — наши предки.

Современные русские — несравненно более локальная, меньшая общность. Только часть «тогдашних» русских — предки тех, кто называет себя русскими сегодня. Название лжет, сеет неверное представление о самих себе, подсказывает исторические и территориальные претензии, для которых нет ни малейшего основания.

Корректнее всего было бы называть себя великороссами, но ведь и в этом названии московиты ухитрятся извлечь «необходимую» претензию: «Мы — не из какой-то там! Мы из ВЕЛИКОЙ России! Чувствуйте!»

Но вообще-то если лишить слово «великоросс» этого привнесенного смысла, называться так было бы лучше всего, — уже чтобы определить свое локальное место в огромной многовековой общности. У современных русских другого, более честного самоназвания нет.

Только пусть я не буду понят так, что мы к «тем русским» отношения не имеем. Имеем, и самое непосредственное. Более непосредственное, чем украинцы и белорусы.

Великая, то есть большая, Россия — это земли бывшей Московии + земли Новгорода и Пскова. И только. Великороссы и правда отличаются от белорусов и малороссов-украинцев, но в отличие от них, никогда не осознавали самих себя каким-то особенным народом.

Украинцы осознали себя не русскими.

В Белоруссии это началось позже, но к началу XX в. довольно многие жители Белой Руси готовы были признать себя не русскими, а представителями какого-то совсем другого народа.

И даже карпатороссы, пусть не без «помощи» австрийских властей, осознают, что они — не русские.

Т.е. получается — в начале XX в. три народа откалываются от русского единства. А великороссы не откалываются. Они продолжают осознавать себя русскими. Ведь мы до сих пор называем себя русскими, и психологически осознаем преемниками древнерусской народности Древней Руси. Она же Киевская Русь, она же Киево-Новгородская Русь.