Михаил Делягин - Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем?

Вводимая система может отличаться от американского social security number принципиальной возможностью создания в досье «закрытого» раздела, содержащего компромат, описание привычек, распорядка дня, связей, политических взглядов, характере человека.

Но главное заключается в том, что система единого электронного досье, как и все высокие технологии, требует соответствующей им относительно высокой организации общества. Сегодняшняя правящая бюрократия, как представляется, с легкостью может превратить ее в изощренный способ неформального репрессирования, сведения личных счетов или шантажа при помощи изменения или простой порчи данных. Отдаленное представление о последствиях дает включение автомашины недруга в базу данных угнанных автомобилей – с той разницей, что жертве махинации придется доказывать уже не право собственности, а собственную личность, причем на основе биологических критериев, требующих для идентификации (в отличие от простой фотографии) весьма сложного оборудования.

В отличие от становящихся нормой избиений и даже отравлений оппозиционеров, их, похоже, можно будет просто вычеркивать из жизни – например, заменой в базе данных их отпечатков пальцев (и иных биологических параметров) на чьи-либо иные.

Исключительные даже для нашей страны масштабы как явного, так и потенциального огосударствления весьма существенно упрощают решение вопросов, связанных с урегулированием отношений будущего модернизированного государства с личностью и бизнесом.

С одной стороны, восстановление возможности реализации минимальных гражданских прав на самоорганизацию и совместную деятельность, наведение минимального порядка в системе баз данных и защита частной информации весьма существенно улучшат положение личности и укрепят ее права, пробудив массовую благодарность к новому государству. Соответственно, оно с легкостью заслужит определенный «кредит доверия» и репутацию демократического, что позволит ему осуществлять необходимые жесткие меры, не только не наталкиваясь на сопротивление общества, но и, наоборот, даже пользуясь его поддержкой.

Но главное, конечно, заключается в упрощении организации будущих отношений с бизнесом.

В самом деле: учет его прав и интересов становится оправдан только по отношению к действительно частному бизнесу, не огосударствленному не только формально, но и скрыто. В том же случае, если формально частная корпорация на самом деле подверглась теневой национализации (без всякого видимого сопротивления владельца, что принципиально важно, так как является признаком формально добровольной передачи контроля [101]), к ней нужно относиться в соответствии с ее реальным, а не воображаемым статусом – как к государственному имуществу, неоправданно используемому в частных интересах представителей силовой олигархии, а не общественных интересах.

В этом случае наиболее разумным шагом будет приведение ее формального статуса в соответствие с реальным, то есть превращение скрытой, теневой национализации в явную.

Номинальные владельцы, конечно, будут всячески выражать свое возмущение этим действием, однако это возмущение будет не более чем попыткой необоснованного получения за счет государства активов, от которых соответствующие бизнесмены уже успели в той или иной форме отказаться. Без явного сопротивления отдав свое имущество силовой олигархии, они не должны ожидать, что государство будет таскать для них из огня давно выброшенные ими каштаны.

В том случае, если они являются действительно эффективными управленцами, они смогут руководить отданными ими под контроль силовой олигархии предприятиями на правах наемных менеджеров (и даже с разумным участием в собственности). Однако сам принцип обеспечения прозрачности ранее проведенной теневой национализации (пусть даже ради последующей приватизации, если она будет разумной) должен соблюдаться безукоризненно.

Таким образом, сама алчность и агрессивность силовой олигархии позволяет в значительной степени решить проблему восстановления общественного контроля за стратегическими отраслями экономики, в том числе за экспортом сырья. Установив свой неформальный контроль за этими ключевыми для страны сферами, силовая олигархия создала тем самым все необходимые предпосылки для легального и открытого оформления этого контроля с превращением соответствующих предприятий из инструмента обогащения отдельных представителей силовой олигархии в инструмент обогащения всего общества и, соответственно, в исключительно важное средство решения задач модернизации.

Таким образом, в ходе модернизации представляется вполне разумным и полностью оправданным максимальное использование созданных силовой олигархией предпосылок для концентрации ресурсов в общенациональных целях.

Принципиально важным подходом в отношении к бизнесу (и в первую очередь, разумеется, крупному) представляется также переход от стимулирования непроизводительного потребления и вывода капитала из страны, наблюдающегося на протяжении последних лет, к стимулированию инвестиций и развитию производства. Помимо ликвидации силовой олигархии и коррупционного административного давления на бизнес, для решения этой задачи необходимо изменить структуру налогообложения: сверхвысокие доходы предпринимателей должны облагаться по значительно более высокой ставке, чем прибыль корпораций, что будет способствовать направлению финансовых потоков не на личное потребление, а на развитие бизнеса.

Вся внешняя политика, как, собственно говоря, и вся политика государства, должна быть полностью подчинена интересам модернизации. Поэтому ее основным содержанием должен стать «разумный эгоизм» – последовательный отказ от любых действий и учета любых интересов, не соответствующих интересам России. Юридически это может быть оформлено в виде установления приоритета национального законодательства над международными соглашениями, как это официально имеет место в США и неофициально – в Евросоюзе (за счет того, что европейское право считается международным). Фактически же это приведет к достаточно серьезному и глубокому изменению всей внешней политики России.

Балансирование между интересами осуществляющих глобальную экспансию цивилизаций (Запада, исламского мира и Китая) должно стать более активным, энергичным и даже агрессивным. Россия должна перейти от пресловутого ситуативного реагирования к реализации долгосрочных стратегий, научиться создавать эффективные «сети влияния» как на региональных, так и на глобальном уровнях, перестать стесняться жестко и последовательно отстаивать свои интересы (в том числе и при помощи формирования общественного мнения Запада).