Array Array - Глазами маршала и дипломата. Критический взгляд на внешнюю политику СССР до и после 1985 года

В подготовке к Рейкьявику принимали активное участие мы оба, а в самой встрече — один из нас.

С. Ф. Ахромеев. Примерно за 5–6 дней до отлета в Рейкьявик мне позвонил М. С. Горбачев и сказал: «Я намерен взять тебя в Рейкьявик. Будет много военных вопросов. Может понадобиться твоя помощь. Да и тебе полезно на будущее почувствовать сам ход переговоров, увидеть в деле, что представляют из себя партнеры по этим переговорам». Разумеется, возражений на это не последовало.

Вылетели в Рейкьявик в первой половине дня 10 октября. Перелет и вторая половина дня прошли в обсуждении деталей тактики переговоров (расположились Горбачев и сопровождающие его на теплоходе «Георг Отс», специально прибывшем в Рейкьявик).

В состав официальных лиц, сопровождавших М. С. Горбачева, входили Э. А. Шеварднадзе, А. Н. Яковлев, А. Ф. Добрынин, А. С. Черняев и я. Функции первого, как министра иностранных дел, были ясны. А. Н. Яковлев к этому времени уже был человеком, имевшим большое влияние на выработку как внешней, так и внутренней политики. Пожалуй, не без основания говорят, что он явился одним из главных конструкторов перестройки в целом. А. Ф. Добрынин — профессиональный дипломат, известный специалист по советско–американским отношениям, почти четверть века был советским послом в США. С. Ф. Ахромеев — специалист по военным вопросам и переговорам о сокращении вооружений. А. С. Черняев — помощник Генсека по внешнеполитическим вопросам, загруженный до предела подготовкой проектов многих документов, организацией связи с прессой и др. Работали мы в то время согласованно и дружно. Не было у нас расхождений по принципиальным вопросам советско–американских переговоров.

Вечер и большую часть ночи 10 и 11 октября мы посвятили завершению подготовки к встрече, кое–какой корректировке документов и справочных материалов.

В 10 часов 11 октября 1986 г. началась первая–беседа Горбачева с Рейганом, на которой присутствовали ряд основных сопровождавших их лиц. В ходе беседы М. С. Горбачев четко изложил американцам всю сумму наших принципиально новых предложений, особо подчеркнув, что на их основе можно разблокировать и в относительно короткий срок завершить подготовку проекта договора на переговорах по ядерно–космическим вооружениям в Женеве.

Американская делегация, мягко говоря, была удивлена и поставлена в нелегкое положение нашими предложениями, за исключением, пожалуй, одного президента Рейгана, который воспринял эти предложения спокойно, он не стал реагировать на услышанное, не ухватив, видимо, сразу их смысла. Тогда инициативу взяли в свои руки госсекретарь Дж. Шульц и советник президента по вопросам переговоров П. Нитце, которые задали ряд уточняющих вопросов по существу советских предложений, после чего предложили сделать перерыв.

На меня эти два американских деятеля уже тогда произвели большое впечатление глубоким знанием рассматриваемых проблем, а также выдержкой и спокойствием. Позже я имел возможность неоднократно убедиться, что эти первые впечатления были правильными.

В перерыве М. С. Горбачев и вся делегация вернулись на теплоход «Георг Отс». Обменялись мнениями о первом заседании. Здесь же была сформирована советская часть рабочей группы, о создании которой условились с американцами в конце первого заседания. Руководителем группы назначили начальника Генерального штаба; в нее вошли заместитель министра иностранных дел В. П. Карпов, председатель АПН В. М. Фалин, академик Г. А. Арбатов, генерал Н. Ф. Червов и некоторые другие товарищи.

Вторая и все последующие беседы Горбачева с Рейганом проходили в узком составе. Во время их второй беседы мы встречались с помощником президента США по национальной безопасности адмиралом Дж. Пойндекстером. Он пытался выяснить, как мы отнесемся к стремлению США оговорить за собой право осуществлять исследовательские и испытательные программы СОИ при условии, что это будет делаться в рамках Договора по ПРО. Мы изложили ему свою негативную позицию.

На второй беседе (как нам рассказал М. С. Горбачев) Рейган и Шульц выдвинули американские предложения, которые в принципе не отличались от тех, которых придерживалась их делегация на переговорах в Женеве. После критики Горбачевым этих предложений, как явно не соответствовавших новым реалиям, условились поручить созданной рабочей группе к утру 12 октября разработать согласованный советско–американский документ в виде указаний М. С. Горбачева и Р. Рейгана министру иностранных дел СССР и госсекретарю США о «рамочной договоренности» будущего договора между СССР и США по сокращению СНВ в увязке с Договором по ПРО.

Примерно в 20 часов начала трудиться советско–американская рабочая группа. Переговоры шли в большой комнате дома, где днем шли переговоры руководства. (Дом был маленький, даже миниатюрный, и уж совсем не подходил для подобной встречи, но другого у действительно гостеприимного исландского руководства просто не было.)

Группа трудилась всю ночь и закончила работу в 7 часов 10 минут 12 октября. С советской стороны в ней участвовали перечисленные выше товарищи. С американской стороны — около двенадцати человек. Возглавлял американскую группу Пол Нитце, из участвующих запомнились, кроме того, М. Кампельман, Р. Перл, генерал Э. Рауни, А. Эделман.

Хочу кратко сказать о переводчиках. Советскую сторону представлял полковник Ф. Ф. Попов, американскую — Питер Афанасенко (его родители — выходцы с Украины). Оба — блестящие мастера своего дела. Переводили они практически синхронно и очень точно, улавливая, по–моему, все нюансы.

После Рейкьявика мне пришлось работать с Поповым еще пять лет при ведении переговоров в США и Великобритании. Он был одним из самых ценных моих помощников. Неоднократно встречались мы и с П. Афанасенко при ведении переговоров с ведущими политическими и военными деятелями США. По–моему, сохранили взаимные добрые воспоминания.

Рабочий ритм группы был очень напряженным. Удалось подробно рассмотреть практически все главные вопросы переговоров, разъяснить детали новых советских предложений. Примерно к двум часам ночи при рассмотрении вопроса о будущем сокращении СНВ непримиримо столкнулись советское предложение (сокращение у каждой стороны на 50% всех видов СНВ (МБР, БРПЛ, ТБ) и американское (о сокращении обеими сторонами стратегических носителей до общего числа 1600 и боезарядов на них до 6000). В наших директивах к Рейкьявику предложенный американцами вариант был предусмотрен как запасной, но разрешения на ввод его в действие у нашей рабочей группы не было.

По нашей просьбе был сделан перерыв на один час. Ночью приехали мы на теплоход «Георг Отс», доложили руководству обстановку и получили согласие на вариант сокращения СНВ договаривающихся сторон до 1600 носителей и 6000 боезарядов у каждой. В этой связи следует отметить, исходя из имевшихся на момент встречи в Рейкьявике количеств носителей (у СССР — 2480, у США — 2208) и ядерных боезарядов (у СССР — 10 тыс., у США — 14,8 тыс.), их сокращение до указанных уровней (1600 носителей и 6000 боезарядов) в процентном отношении составило бы для СССР по носителям — 30% и по боезарядам — 40%, а для США — соответственно 27,5% и 60%.