Игорь Свинаренко - Беседы с Vеликими

– Да, и уводить ее в теневой сектор.

– А скажите, Владимир Вольфович, вот вы ругали власти за то, что Стабфонд копится, а надо б его было тратить на развитие российской экономики. И теперь Кудрин говорит: вот видите, как я был прав; если бы я эти деньги вложил в строительство дорог и заводов, то как бы мы сейчас выпутывались из кризиса? Вот что вы можете ответить ему на это?

– Мы остаемся при том же мнении: нужно было все вкладывать в развитие собственной экономики. Ведь сегодня в чем проблема? Безработица и рост цен. Но за эти годы мы построили бы сотни новых заводов, это были бы миллионы рабочих мест, и были бы хорошие дороги, и хорошее сельское хозяйство, изобилие продовольствия – и никакого роста цен! Люди не потеряли бы работу. Неправильная у Кудрина позиция, деньги вообще нельзя замораживать. Любое замораживание денег – это диверсия! А если мы все развиваем, если у человека свой дом и даже, может быть, свое хозяйство, какой кризис до него дойдет? Если везде дешевые товары, цены не повышаются, потому что товаров много? Да нас кризис вообще никак бы не коснулся, если бы мы все деньги бросали на развитие своей страны. Наш кризис от того, что мы неправильно оперируем деньгами, поэтому абсолютно не прав Кудрин.

– Вы еще предлагали ограничить норму прибыли и забирать в бюджет то, что сверх 20 процентов. Эта идея все-таки выглядит левой, нет?

– Нет, ничего левого тут нет, во всем мире так. Я никогда левых идей не придерживался. Не должно быть такого, чтоб монополист приходил на какой-то сегмент рынка и получал там бешеную прибыль. Пусть приходит – но мы у него 90 процентов сверхприбыли заберем в доход бюджета. Оставим ему 20 процентов прибыли. Что касается регулировки цен, так японский парламент устанавливает каждый год цены.

– На что?

– На основные продукты, на то, что депутаты считают нужным.

– Вы что, ездили проверяли?

– Ездить не надо, это все написано в прессе. Везде ведется регулирование цен. Или потолок устанавливают, или назначают торговую наценку не больше 10 процентов. Поэтому в других странах от производителя до прилавка накручивается не более 40 процентов на закупочную цену. А у нас продают в семь раз дороже – это чудовищно! А на самом деле ничего нового придумывать не надо, все уже придумано. Принять закон, установить норму прибыли, в том числе и в строительстве те же самые 20 процентов, – и сразу резко упадут цены на жилье. Я хотел привезти в Москву ростовских строителей – так их не пускают, потому что они строят дешевле.

– А как это укладывается в экономическую науку?

– Легко. Надо принять соответствующие законы. Но «Единая Россия» не хочет! У нее же большинство, так что мы ничего сделать не можем. Мы с трудом пробили в кодекс наказание за нецелевое использование бюджетных средств.

– Нецелевое – это когда украли?

– Нет. Это когда вместо того, чтобы, допустим, вложить деньги в строительство лечебного корпуса, строят квартиры сотрудникам. Или на деньги, выделенные на приобретение оборудования, строят баню или стадион. Приняли мы такой закон недавно. Сколько лет нельзя было привлечь виновных к ответственности!

– Значит, по чайной ложке только. А всерьез развернуться с вашими идеями вам не дают.

– У нас же монополия одной партии. Ни в одной европейской стране партия не может получить больше 40 процентов. Вот и нам нужен такой закон.

– Но чекисты же не отдадут большинство, наверно, никогда?

– Тогда никогда не будет развития страны.

– Последний вопрос у меня такой. Сейчас многие говорят о том, что после кризиса, который продлится неизвестно еще сколько, мир станет другим, неузнаваемым. Как это будет выглядеть, по-вашему?

– Резких изменений не будет. Какие-то государства ослабнут, даже объявят себя банкротами. Но никакого резкого перепада, передела границ, создания чего-то архинового не будет. Если удастся добиться создания новой международной валюты – изменения будут более резкие. А сейчас пока все останется как было, просто кишиневские варианты будут чаще иметь место. В каких-то странах произойдет смена политических элит – но резких изменений не будет. Разве что в перспективе может Евросоюз распасться. Германия, Франция и Италия вполне могут устать – отказаться от евро и вернуться к национальной валюте. Может, НАТО как-то трансформируется. Но ничего абсолютно нового не будет. В Китае начнутся волнения, их подавят, снова начнутся, снова подавят. Индия и Пакистан – их отношения обострятся вплоть до маленькой войны, а потом все успокоится. То же самое касается Израиля и Палестины. Ирану будут угрожать, может быть, отбомбят какие-то объекты. Но чтобы совсем новая конструкция возникла – такого в ближайшие годы не будет. Никакого нового вида топлива ждать не надо, так и останутся нефтепродукты, только атомных станций станет больше. К нам потянутся бывшие республики, которые окажутся совсем в плачевном положении.

– Не всех будем брать еще.

– Какая нам от этого польза? Взять их на буксир, содержать, кормить целую страну. На Украине – 50 миллионов населения! Нам эти изменения радости особой не принесут.

– Можно взять какую-нибудь бывшую республику целиком, а потом распилить ее на дачные участки и распродать. «Вишневый сад».

– Никакого СНГ, никакого союзного государства! Никого не будем содержать. Если принимать, то только в состав России.

Кремлевский мечтатель

Сколько умников из тех, кто над ним насмехался, снесло на обочину или вовсе в кювет! Он пришел в политику еще при старом режиме и пережил многих фаворитов, преемников, наследников престола. Чудес не бывает: таки этот парень знает что-то такое, до чего мы не можем додуматься, и имеет способности, которых мы лишены. Я разговаривал с Жириновским накануне того дня, когда ему стукнуло 60. Круглая дата настигла его по пути на президентские выборы…

– Владимир Вольфович, вам – ровно 60. Другие в вашем возрасте собираются на пенсию, а у вас впереди самое интересное: вот решили идти на президентские выборы.

– Да! Это задача политической партии, а иначе партия и не нужна – если не участвует в таких главных, определяющих выборах, как выборы главы государства.

– Все помнят, как в 1991 году на выборах Президента России вы заняли почетное третье место.

– Конечно! На олимпиаде бронзу – сразу.

– Многие тогда удивились – но только, наверно, не вы.

– Ну, я, конечно, хотел этого и стремился… К тому времени уже два года функционировала наша политическая структура, так что ставилась задача победить. Первое место – это идеальный вариант, а третье – тоже хорошо, в такой огромной стране. Причем с первого захода! Впервые тогда разрешили выборы главы государства, такого же не было никогда – ни при царе, ни при советской власти. Первые выборы за всю историю страны! А какие были условия? Ельцина за те две предвыборные недели показывали 24 часа – по совокупности. А у меня было в сумме всего четыре часа – это неравные условия. На олимпиаде такого нет, у всех одна лыжня.