Игорь Свинаренко - Беседы с Vеликими

– Тут умер Михаил Григорьевич, на 71-м году жизни, из которой 44 года провел в тюрьмах.

Один из сотрудников приюта – тоже бывший сиделец. Он, правда, не 44 года, а всего 25 лет провел за решеткой. В камере смертников даже побывал… Повидал, в общем, жизнь. Вдруг замечаем странную вещь: в комнатах, где живут – как бы их назвать? – постояльцы, нет такой необходимой вроде вещи, как телевизоры.

– Что так?

– А нельзя, правила у нас такие, – объясняет Михаил. – Кроме ТВ, еще радио им нельзя, газеты и мобильные телефоны. У меня же метод глубокого духовного погружения. Человек должен услышать себя, дать анализ прожитой жизни. А ТВ отвлекает, человек начинает с ним полемизировать, проживает чужую жизнь.

– А как тут решается… э-э-э… женский вопрос?

– Надо понять: у меня тут решается другой вопрос – жизни и смерти. Если человек бегает по девушкам, то он еще в порядке… А ко мне попадают совсем уж от бессилия перед жизнью.

Интересно узнать, каковы же критерии отбора в обитель? Оказалось – нету их. Приезжай любой, кто готов соблюдать правила. Нужен только паспорт и медицинские анализы, чтоб знать, с кем имеешь дело. Странно, что при таком подходе людей в приюте всего 60…

– Когда обо мне впервые написали в местной районной газете, я, честно говоря, испугался: думал, люди сюда хлынут, всю траву исщиплют. А пришел только один.

– Странно – почему?

– Кто пьет, тот, как правило, хочет пить; не мешай ему жить – лучше помоги материально… Потом выступил на всю Россию, по радио «Маяк», – так пришло десять писем. Со всей страны! Удивительно…

Уже ночь. Мы, однако ж, никак не можем закончить беседу. Мне стал глубоко симпатичен отец Михаил… То есть, пардон, просто Михаил, – я должен себе напоминать, что он лицо светское. Появляются новые вопросы. Он терпеливо выслушивает их.

– Ты, Михаил, молодец. Я, честно, перед тобой преклоняюсь. Но какой смысл в том, что ты делаешь? Сколько людей завязали благодаря тебе? Ну, несколько сотен. Ты хочешь спасти свою душу – наверно, это реально, – но страна-то как пила, так и пьет… Народ пьет, и как ты его отучишь? Сколько таких, как ты?

– И Пересвет был один. И Сергий Радонежский. Если в кромешной тьме горит хоть одна свеча, это уже не кромешная тьма. Вокруг одного праведника тысячи спасутся.

«Ага, он наконец раскрылся! Он считает себя праведником!» – подумал я проницательно и, подумав, добавил мысленно: «А почему бы и нет, собственно?» Михаил меж тем продолжает, он как бы мимоходом дает сильную мысль:

– Сегодня в Бога поверить проще, чем раньше. Потому что в наши дни много доказательств того, что невидимый мир силен. Невидимое – реально и понятно.

– И все-таки, Михаил… Все у тебя правильно. Но ты же бизнесмен. Как известно, смысл бизнеса – экспансия, а ты…

– Вот бегал бы я со своей экспансией, и какой бы от меня был толк, какой ко мне интерес? Сколько таких бегает? Приехал бы ты ко мне?

Хороший вопрос…

– И потом, – продолжает он, – сколько мне надо? Все, что надо, у меня есть. У гроба кармана нет.

– Ну, детям оставишь.

– А не надо детям ничего.

– Это как же так? Не очень понятно.

– А так, что детям мы должны только одно: любовь. Вот мама мне денег не оставила, но я помню, как она меня любила. Вообще деньги – это серьезное испытание… Не всякий выдержит… Я свое хозяйство думаю не детям завещать, а монастырю. Пусть ему достанется все это. Почему нет?

– Дело твое… А тебе не кажется странным, что вот это все происходит именно в деревне с названием Дураково?

– Мне в свое время председатель колхоза предлагал поменять название на более благозвучное, он мог это устроить. Но я ему сказал: «Не надо! Переименуете – я уеду». Мне нравится название! У отца-то было три сына – двое умных, а третий дурак. В русском языке «дурак» – это не «придурок». Это просто некое особое состояние…

Автор благодарит Сергея Коротоножкина за помощь в организации интервью.

В начале 90-х в Москве было не так много американцев – они в мелких дозах приезжали сюда на поиски приключений и считались экзотикой. Экспаты составили достаточно интересную колонию. Эдди Опп не такой, как все: он обрусел, для него Россия – «подарок от Бога». В новой стране Эдди стал видным российским фотографом, получил самые солидные призы. А после сделал карьеру менеджера, и весьма завидную: уже десять лет он командует фотослужбой ИД «Коммерсантъ». Помню множество русских девушек – фанаток Эдди: они мечтали выйти за него замуж и уехать с ним в Штаты. Но он пока ни на ком не женился и никуда не уехал. Да и в Штатах теперь, как он считает, особо делать нечего…

– Эдди, тебя, наверно, часто спрашивают: «А почему американцы такие тупые?»

– Не спрашивали никогда.

– Не может быть!

– Не спрашивают. Потому что никто не думает, что американцы тупые.

– Ошибаешься. Думают. Об этом у нас часто говорят.

– Что, тупые прямо? Умные русские могли бы так подумать, но не средние же…

– Для тебя это, значит, новость. Это, наверно, потому, что вокруг тебя вежливые люди.

– Американцы – они не тупые, они просто скучно живут. И образование у них хуже. Там любознательность перестала иметь значение. Говорят, что хороший художник – голодный художник. Там художник уже не голодный, и ему ничего не надо. Он там может кайфовать и есть бутерброды с икрой. Такой способ жизни, как в США, – это не исключительно американский атрибут, а атрибут хорошо работающей страны. Это просто волна современной жизни, которая достигла Америки в первую очередь. Но эта печальная участь постигнет и Россию, когда она разбогатеет. Чем больше Россия будет работать, тем больше она будет похожа на Америку.

– Среди экспатов, живущих в Москве, я встречал мнение, что американец, если он не идиот, в Штатах не будет жить ни за что, а только в Москве.

– Ну, понятное дело. Я согласен. Ну может, не в Москве, а в Питере, например (очень красивый город), но точно не в Америке.

– Ты с земляками, кстати, тусуешься на чужбине?

– Нет. Я тут не вижу американцев, я не знаю, где их найти.

– Многие наши эмигранты-репатрианты, да и ваши, которые тут живут, говорят, что основная причина переезда в Россию – это бабы. Там у вас бабы слишком политкорректные.

– Более того: в Америке женщин нет. Давно. Женщина там превратилась в человека. Ничего хорошего в этом нет… Там нет мужчин и женщин, а есть только люди.

– И порно у вас холодное, бездушное, бездуховное.

– Я видел российскую порнуху, она веселая. Но сделана халтурно.